Чувство справедливости

Я хотел бы понять, от чего зависят решения судей. Вы бы тоже, наверное, хотели это понять. И уж коль скоро мы все хотим понять, от чего зависят решения судей, это как минимум значит, что решения судей нельзя считать независимыми.

Вот, например, дело Олега Щербинского, столкнувшись с машиной которого, вылетел с дороги «Мерседес» губернатора Евдокимова так, что губернатор погиб. Суд первой инстанции порешил, что Олег Щербинский не уступил губернаторскому «Мерседесу» дороги несмотря на то, что губернатор ехал с мигалкой. А по правилам — должен был уступить. И, стало быть, нарушил правила. И, стало быть, за нарушение правил дорожного движения, приведшее к гибели людей, — четыре года поселений.

А кассационный суд порешил, наоборот, что ни один нормальный человек на шоссе не способен физически уступить дорогу машине, мчащейся со скоростью 200 км/ч, даже если машина эта с мигалкой и даже если по правилам надо мигалкам уступать. Это понимает любой человек, мимо которого когда-нибудь проносилась по дороге машина на скорости 200 км/ч. И, стало быть, Олег Щербинский невиновен и свободен.

Конфликт между судом первой инстанции и кассационном судом – это конфликт между законом и справедливостью. По закону, Щербинский должен четыре года сидеть в тюрьме. По справедливости – он свободен.

Такая же ерунда происходит и с делом об убийстве Хуршеды Султоновой, девятилетней таджикской девочки, которую убили в Санкт-Петербурге. Люди, обвинявшиеся в убийстве этой девочки, осуждены – за хулиганство. По закону, все верно: их обвинили в убийстве, но убийства в ходе судебного разбирательства доказать не смогли, а доказали только хулиганство. За хулиганство и осудили.

Но по справедливости-то мы понимаем, что нельзя убийство называть хулиганством. По справедливости не может быть так, чтобы по делу об убийстве давали срок за хулиганство. Или не может быть так, чтобы хулиганов судили по делу об убийстве. Одно из двух. Либо слушается дело о хулиганстве. Либо выносится приговор за совершение убийства. Разве вы не видите противоречия?

Естественное чувство справедливости бывает всякий или почти всякий раз ущемлено в наших судах. Причем по закону.

По закону, Ходорковскому — восемь лет, по справедливости – он должен быть свободен, или все остальные олигархи должны сидеть рядом с ним. Точно так же, по закону, Ходорковский честно приватизировал ЮКОС, по справедливости – нечестно. Это понимает каждый человек в России, и потому несправедливый приговор Ходорковскому, наложившись на несправедливую приватизацию ЮКОСа, рождает во многих душах иллюзию торжествующей справедливости. На самом деле нет. Не минус на минус дает плюс, а просто несправедливость торжествовала дважды.

По закону, рядовой Сычев (вероятнее всего — окажется) сам отнял себе ноги. По справедливости — так не бывает.

По закону судят Кулаева. По справедливости – главные виновники гибели бесланских детей ушли от суда.

Примеры подобного рода можно множить до бесконечности. Все эти примеры всегда свидетельствуют об одном. Закон в России, как правило, противоречит справедливости. Решение суда может быть вынесено в пользу защиты или в пользу обвинения – не важно. Оно может быть законным – не важно. Оно слишком часто – несправедливо.

Чтобы понять, законно или незаконно решение суда, можно и нужно выслушивать бесконечные аргументы прокуроров и адвокатов. Чтобы понять, что принято справедливое решение, надо, чтоб хотя бы у кого-нибудь возникло похожее на вздох облегчения чувство торжества справедливости. Оно где-то в груди возникает, по-моему, это чувство. Оно не возникало уже много лет. Оно не возникло и когда оправдали Щербинского.

Потому что, если Щербинский невиновен, за что тогда он отсидел полтора месяца в тюрьме? И кто за это ответит?