Иерархическая встречка

Его зовут, например, Барков. У него нет ни кожистых крыльев, ни вампирских клыков. Так, с боевой песни, надо начать колонку, обличающую патрициев, сминающих рабов бронированными колесницами.

Но вот рассказала в своем блоге моя подруга о том, что ей доподлинно известно от знакомых и вызывающих доверие людей: герой песни, во-первых и как ни странно, человек. Во-вторых, переживает случившееся как трагедию. Столь рискованное утверждение вызвало бурную реакцию блогеров: это Барков-то переживает? Да он плохо помнит, что такие Вера Сидельникова и Александрина Ольга. Состав преступления блогосфере ясен: откупился, стер запись на пленках, развернул камеры, поставил рекламный щит, закрывающий обзор, перетащил машины с места на место, свалил вину на водителя, запугал свидетелей, которые дрожат, засекреченные. Барков теперь — дьявол, с логотипом «ЛУКойла» вместо антихристовой печати, оснащен рогами и копытами и изрыгает каиновы свидетельские показания. Кто бы ни был виноват — теперь он навсегда виноват. Помогло в установлении вины Баркова, конечно, скоропалительное заявление ГИБДД, что водитель «Ситроена» не справилась с управлением. Но и без ГИБДД сильный против бессильного был бы виноват. Такова обратная сторона успеха топ-менеджера в стране победившего вип-капитализма: заглоту, мироеду и нефтяному магнату здесь можно делать все. Значит, он мог сделать и это.

Имущественное расслоение, следствием которого явилась встреча тяжелого «Мерседеса» с легкоуязвимым «Ситроеном», — ничто в сравнении с болезненным ощущением социальной несправедливости, которое вызвала авария. Исходом столкновения машин разной ценовой категории стала человеческая гибель — трагедия для нескольких семей. Последствия же социального и правового неравенства глобальны. Неверие в закон, честное дознание и справедливое возмездие — это уже трагедия национального масштаба.

Жертвами аварии на Ленинском стали все, а не только участники и свидетели происшествия. И причины, в которых должно разобраться следствие, тем не менее, очевидны.

Кто бы ни был виноват в аварии, исходя из записи видеокамер, схемы расположения транспортных средств и показателей свидетелей, в ней никто не виноват. Или обоюдка, как говорят автомобилисты и гаишники. Это когда виноваты и те и другие. То есть виноваты все.

Обоюдка — самая тяжелая ситуация. Чувство справедливости не насытишь и ничего не исправишь. У нас в стране такая общая обоюдка. Всеобщак.

Потому что законы придуманы для трусов и лузеров, а всякий хочет быть героем, подняться выше по иерархической цепочке, на уровень, где начинаются исключения из правил.

Нет такого правила, чтобы перекрывать город для проезда кортежей высших чиновников, но есть распоряжения, которые выше любых правил. И чиновник едет — а как не ехать, если зеленый свет по всему городу. И, как утверждают знающие люди, не дай бог случайно оказаться на пути кортежа — выехать со всей дури из какого-нибудь двора. На этот случай правил нет — отмена всех ограничений.

Лично могу засвидетельствовать: однажды впустил меня на перекрытый МКАД гаишник, стоящий в дозоре: проезжай уже. Еду по пустой дороге и думаю: вот повезло. А через минуту сзади догоняют три машины, выжимают к обочине и гонят, как зайца, к съезду. Это было очень страшно, поверьте. Уж не знаю, что там у них произошло — показалось тому в дозоре, что перекрытие снято, или команда неточная прошла. Но история получилась скверная: если бы я была начинающий водитель, то встречи с отбойником избежать бы не удалось. Но что моя жизнь, если есть жизни поважнее, охраняемые в соответствии со статусом.

Система выстроена по логике «от каждого по способностям — каждому по иерархии». Закрепление на соответствующей ступени отменяет правила, которые действуют для всех, и вводит новые, персональные. Для каждого они свои. Премьеру положено то, что не положено вице-премьеру. Вице-премьеру — такое, чего нельзя министру. Министру разрешено больше, чем его заму. Спикеру Госдумы полагается больше, чем председателю комитета, председателю комитета отмерено щедрее, чем депутату. Ну и так далее, до мышей-избирателей. Чтобы отличить кошку от мышки, придуманы спецпропуска, печати, полоски, штампики, корочки, маячки, номера, списки на въезде, списки на выезде — продуманная система вторичных иерархических признаков.

Параллельно с системой чиновной иерархии действует иерархия денег. Во многом они совпадают: машины те же, и номера из одной серии. Деньги — штука более демократичная, потому что их можно и заработать, а в кресло депутата еще попробуй сядь. Заработавшие на «Мерседес» — и не обязательно такой, как у Баркова, но тоже хороший — немедленно реализуют свое иерархическое преимущество. Только маргиналы на разбитых «четверках» игнорируют правила, принятые сообществом. Правила простые: черный, большой, дорогой сигналит дальним светом — уступи ему дорогу. Он добился, пролез, пробился, закрепился — имеет право. Пересядешь с «Жигулей» на «Ауди» — будешь делать точно так же, сгонять мышей с дороги.

Вот расскажу историю, как был у меня черный джип. Сразу после скромного обмылка корейского автопрома, который никаких преимуществ на дороге не дает, разве что тренирует настойчивость и силу духа: ты меня не пускаешь, но я все равно перестроюсь. Пересев в огромный черный джип, я первым делом растерялась: всех пропускаю, а они не едут, стесняются. И поняла: так я же теперь «вип» и еду первой. Чем немедленно и воспользовалась. Грех не воспользоваться, если сами приходят и сами все дают. Вот коллега один написал в своем блоге: было дело, выезжал с мигалкой на встречную, когда опаздывал на совещание. И я не брошу в него снятую мигалку. Сама грешна: сгоняла своей черной колесницей зазевавшиеся обмылки с левой полосы. А если бы поступило предложение перекрыть ради меня город? Ну, первое время я бы немного смущалась, а потом бы привыкла, что мои дела самые важные и есть. Человек так устроен: чувство вины и стыда он легко замещает чувством собственного превосходства. Каждая кошка — это раздувшаяся от самомнения серая мышка.

Авария на Ленинском не экстраординарное происшествие, а вариант нормы. Не личная трагедия Баркова и погибших женщин, а общая драма. Обычная, каждодневная и даже привычная. Выяснять, кто выехал на встречку, можно, но это дела не изменит. Возможно, изменит личную судьбу Баркова или его шофера. Потому что это только в правилах написано, что то была встречная или резервная полоса. А в реальности это полоса вип: по ней каждый день едут вип-машины. И главная улика против лукойловского «Мерседеса» — это и его полоса. Он должен был по ней ехать, просто обязан, если чтит правила не ПДД, а сословной иерархии. Другие же ехали.

А в аварии виноваты законы физики, которые даже в сословном обществе распространяются на всех, как ни жаль. Автомобиль — средство повышенной опасности, но никто не отказывается сесть за руль. В езде по встречке зашит риск лобового столкновения, но это не повод отказываться от нее, если есть риск опоздать на совещание. Из-за перекрытий города в пробке могут умереть и родиться несколько десятков человек, опоздать на поезд и самолет несколько тысяч, отменятся чьи-то важные дела, не состоятся переговоры и свидания, не будут приняты важные решения, будут потеряны время и деньги, но это же не значит, что практика передвижения первых лиц государства должна быть изменена.

Человек легко привыкает к удобствам: чувствовать себя выше других — одно из главных удовольствий для слабой нашей натуры. Не поддастся соблазну только лузер, сумасшедший или святой.

По идее, конечно, не должно быть у человека возможности решать, проехаться ли ему по головам ближних или в пробке постоять лишние двадцать минут. Никакой свободной воли — только правила, берущие за глотку любого, будь он хоть первый на деревне «Мерседес», хоть последний джип из президентского кортежа. А в остальном есть только звездное небо надо мной и моральный закон во мне.