Минута молчания

В России опять вся жизнь сведена к точке выживания. В России так бывает часто – почти всегда.

Сейчас даже как-то глупо ругать президента Путина, кричать о кризисе власти. Разочаровал ли меня президент? Нет, я всегда думал о нем плохо. Террористы, захватившие школу – кровавые собаки? Конечно, кровавые собаки – тут и спорить нечего. Но как называть тех, кто убивал и насиловал чеченских детей? Например, полковник Буданов – он у нас патриот или кто? Сейчас совершенно неважно, что в России нет телевидения и парламента. По большому счету, уже безразлично, что будет с одной крупной нефтяной компанией, которую продолжают мародерским образом дербанить даже в разгар драмы Беслана, – Басманный суд по таким пустякам не отвлекается. Сейчас нелепо подтрунивать над правительством России – единственным европейским и даже азиатским (учитывая, что мы Азиопа) правительством, которое не в состоянии платить в срок зарплату самому себе. Не потому, что нет денег, а потому, что технологически не в состоянии. Такой состав людей подобрался.

Сейчас грешно ругать чеченские выборы с явкой в три четверти населения при почти пустых избирательных участках, которые видел каждый журналист, добравшийся в судьбоносный день выборов до Чечни.

Сейчас нет желания удивляться московскому мэру, с трудом все-таки согласившемуся отменить концертную программу Дня города, когда по Москве с Россией концертирует террор и очередной день траура куда вероятнее очередного дня города.

Сейчас нет смысла вспоминать о монетизации льгот, о пенсионной реформе, которую забыли согласовать с реформой налогов, о премьер-министре, который не понимает ничего ни в чем и именно за это назначен премьер-министром. Сейчас кощунственно рассуждать о путинском порядке, об управляемой демократии, о великой модернизации. Сейчас нет политики и экономики, культуры и спорта.

Террористы требуют независимости Чечни – вполне конкретное требование. Конкретное не значит выполнимое. Но конкретное. Я, например, тоже не понимаю, зачем держать войска в Чечне. Ведь и Путин, и друг Жак, и друг Герхард только что в один голос сказали: выборы в Чечне законны. Значит, у Чечни есть законно избранный президент, за которого проголосовали 73,67 процента – больше, чем за самого Путина на последних выборах президента России. Вот пусть этот президент Чечни, пользующийся такой почти всенародной поддержкой, и управляет своим регионом. Ведь нам говорят, что там нет войны, а есть только футбол. С футболом-то бравый милиционер, усач, бретер Алханов должен управиться. А мы уж как-нибудь проживем без чеченской нефти. Как-нибудь. Если кому-то в Кремле жалко «Роснефти», сидящей на чеченской нефтянке, ей можно подбросить куски ЮКОСа – все равно ведь хотели...

Разговоры о том, что нельзя идти на поводу у террористов, сейчас абсурдны. А на чьем поводу мы, спрашивается, идем?

В 150-миллионной стране, где армия со спецслужбами составляют чуть ли не 3 процента всего населения, включая древних стариков и грудных младенцев, не могут изловить двух мужчин, которым приписывают организацию всех терактов, – Басаева и Масхадова. Да, Америка тоже не может поймать бен Ладена, но бен Ладен не живет на территории Америки. И теракты в Нью-Йорке происходят все-таки чуть реже, чем в Москве. И школы с детьми там головорезы не захватывают.

...Впрочем, сейчас все эти слова никчемны и бессмысленны. Потому что есть ситуации и времена, которые не в состоянии описываться словами. Сейчас все просто, слишком просто. Ваш ребенок вернулся домой после школы? Прекрасно. Ваши родители не летели 24 августа из Москвы в Сочи? Слава богу. Вас не взорвали в метро или электричке, не захватили в театральном центре, не похитили и не убили? Вы счастливый человек.

Я хочу только одного. Пусть останется в живых каждый заложник в Беслане. Пусть выпишутся здоровыми все, кто сейчас лежит в больницах после взрыва возле станции метро «Рижская». Пусть все, кого мы любим и кем дорожим, умрут своей смертью и не раньше, чем придет естественный срок. Больше ничего. А теперь – минута молчания...