Валютный тест

Меня часто упрекают в том, что я выступаю за слабый рубль, за девальвацию. Я продолжаю считать, что это было бы выгодно российской экономике. Но обычно мои статьи на эту тему посвящены какой-то «злобе дня», когда не до теоретических рассуждений. И в комментариях очень много поверхностных суждений. Искренних и явно сознательно искажающих ситуацию (толпы троллей бегают по интернету, иногда «под раздачу» попадают и мои статьи).

Все могут судить о погоде и о футболе. И, конечно, об экономике. Всем кажется, что они обладают достаточными представлениями об этих предметах.

Проверьте себя, достаточно ли вы подкованы, чтобы рассуждать о девальвации рубля. Действительно ли вы владеете необходимыми знаниями?

Кстати, прежде чем допускать политиков до принятия решений, надо было бы устраивать им небольшой упрощенный экзамен по экономической теории. Так, для принятия решений по валютной политике надо держать в голове и уметь комбинировать всего 4 концепции. Остальное — детали, доработают специалисты. Но это надо понимать самому. Иначе нельзя принимать ключевые решения в этой области.

1. Принцип относительности в валютной политике.Валютный курс — это стоимость одной нацвалюты, выраженная в другой. От абсолюта (стоимости денег, выраженной в золоте или в некоей «ключевой валюте» — долларе) денежная политика окончательно отошла в начале 70-х. Эмиссию валюты сдерживает на сегодня не золотой или валютный запас государства, а только стремление к макроэкономической стабильности: низкой инфляции, стабильности или желаемой динамике курса к другим валютам и т. п. Бывший абсолют и «царь» — золото — сегодня не более чем такой же актив, как нефть, валютные резервы и т. д., цена которого измеряется в деньгах, а никак не наоборот.

2. Дилемма: рост — потребление. Выбор курсовой политики — это традиционный выбор между экономическим ростом и потреблением. Точнее один из элементов такого выбора, вместе с инвестиционной, налоговой политикой, бизнес-институтами и т. д. Слабая, заниженная валюта ведет к высоким темпам роста отечественного производства на основе роста экспорта и импортозамещения. Естественно, это снижает безработицу. Сильная, завышенная валюта стимулирует дешевое потребление (на основе дешевого импорта) и, следовательно, рост уровня жизни в обмен на торможение экономического роста и вытеснение рабочей силы в непроизводительные сектора (типа сферы услуг). Эффекты будут тем заметнее, чем конкурентнее среда и больше отрыв валютного курса от равновесного состояния.

3. Трилемма, или «невозможная троица».. Валютный курс живет не сам по себе. Управляя им, ты жертвуешь другими рычагами управления. Знаменитая «невозможная троица»: свобода обменного курса, свобода движения капитала и свобода денежной политики. Всех трех целей достигнуть невозможно (сейчас не важно, почему), надо выбрать только две из них. Третья будет результирующей.

4. Ресурсное проклятие, или «голландская болезнь», парадокс изобилия. Все три термина очень близки по существу. «Голландская болезнь» происходит от экономического феномена, исследованного при открытии месторождений газа на шельфе Голландии. Она означает, что приток валюты от продажи ресурсов на мировом рынке ведет к укреплению курса нацвалюты (и угнетению всего остального, нересурсного производства) и/или инфляции (чтобы сдержать рост курса, государство скупает валюту. В результате с быстрым ростом валютных резервов увеличивается предложение нацвалюты, что стимулирует инфляцию). Ресурсное проклятие означает, что обладающие значительными природными (или иными) ресурсами страны не могут быстро и полноценно развиваться. Впрочем, «голландская болезнь» – это не экономический закон, а скорее эмпирическое наблюдение. Она преодолима. Есть страны с колоссальными природными ресурсами, которые очень быстро развивались и остаются мировыми лидерами совсем в нересурсных отраслях (США, Норвегия).

Как пользоваться этой теорией? Очевидный и наглядный пример — Китай. Он не имеет ресурсного проклятия, максимально стимулирует рост отечественного производства заниженным курсом юаня (дилемма) и имеет жесткие ограничения на движение капиталов, что позволяет ему поддерживать заниженный курс и сдерживать инфляцию (трилемма).

Заниженный курс юаня и экономический рост привели к колоссальному профициту торгового баланса и фактически к возникновению парадокса изобилия («природный» ресурс тут — дешевая рабочая сила): Китай скупает валюту в огромных количествах (его валютные резервы уже больше $2 трлн). Но это не ведет к внутренней инфляции, т. к. поступающие в экономику деньги инвестируются в производство, а не в потребление. А валютные резервы Китай размещает не только на финансовых рынках, как Россия, существует специальная госкорпорация по инвестированию этих резервов за рубежом.

С началом мирового экономического кризиса политические атаки на Китай с его заниженным курсом усилились, и Китай начал демонстрировать готовность к компромиссу и ревальвации юаня, но пока только готовность, не более того. Фактически он слукавил, и юань почти не растет. Очень не хочет Китай отходить от принятой эффективной валютной политики. В частности, потому, что он прекрасно помнит опыт Японии.

Послевоенная Япония очень быстро развивалась, не имея практически никаких природных ресурсов. За счет именно экспортно ориентированной высокотехнологичной экономики. И основой роста экономики и экспорта был заниженный курс иены к доллару и экспорт в США. И когда в конце 70-х под давлением США Япония пошла на ревальвацию иены, механизм роста японской экономики полностью разладился, и «японское чудо» превратилось в рост «мыльных пузырей» и кризисы в 80-е годы (недвижимость, банки, кредиты и др.) и «потерянное десятилетие» 90-х годов. Из череды кризисов Япония не выбралась и поныне. Тормозить экономический рост оказалось очень опасно! Впрочем, за время «чуда» Япония успела выйти на достаточно высокий уровень потребления и сейчас фактически просто поддерживает его, пожертвовав экономическим ростом. Именно из-за высокого курса иены японцы с 80-х годов разъехались по всему миру (им везде кажется все дешево). Однако чудо экономического роста осталось сильно позади и уже, похоже, в Японии не повторится никогда.

Кстати, усилия США тогда пропали даром — торговый баланс страны не восстановился. Наоборот, его дефицит продолжал увеличиваться. Просто место Японии тогда и занял Китай. Урок из ситуации прост —

экономически бессмысленно для США требовать сегодня ревальвации юаня, место китайских товаров займут другие азиатские страны. Экономике США это никак не поможет. Но политики США продолжают это требовать, возможно, исходя из концепции геополитического сдерживания Китая.

Однако здесь, похоже, нашла коса на камень. Китайцы очень упрямо гнут свою линию.

США в своей валютной политике пока находятся в беспроигрышной ситуации, т. к. весь мир пользуется их национальной валютой. Доллар остается основной валютой мировой торговли, а американская экономика — самой мощной в мире. Девальвируя курс доллара, США улучшают свой торговый баланс и конкурентоспособность американского производителя. Ревальвируя доллар, они притягивают капиталы со всего мира на финансирование своего бюджета. И этих волн (девальвация — ревальвация) в течение кризиса было уже две (2005–2008 и 2009—2010 гг.). Возможно, вскоре мы увидим третью волну девальвации доллара (если Европа решит свои экономические проблемы).

В России мы тоже все это проходили. Жесткая валютная политика 90-х годов не давала подняться российской промышленности. Управление курсом («валютный коридор») и борьба за снижение инфляции проводились в условиях достаточно жестких ограничений на трансграничное движение капиталов. Увлеклись доступным и возможным. И некоторое ослабление валютных ограничений сразу же привело к «взрыву» в августе 1998-го. Девальвация 1998–2000 годов привела немедленно к двузначным темпам роста промышленности (единственный такой период в постреформенной России). Затем, примерно с 2003 года, снова начался период укрепления курса рубля, Россия почти полностью освободила движение капиталов и постоянно пыталась балансировать между инфляцией и сдерживанием укрепления реального курса рубля, получая все же обе эти беды — ни сдержать рост реального курса рубля, ни снизить инфляцию так и не удалось. Окончилось все новой взрывной девальвацией осенью/зимой 2008/9 гг., эффект которой на сегодняшний день почти исчез.

Сейчас Центробанк, напуганный девальвацией, всячески устраняется от ответственности за курс рубля. Исходя из всех принятых документов (прогнозы Минэкономразвития, документы Центрального банка и т. п.). Центробанк все больше говорит о «таргетировании» инфляции (т. е. установлении предельного темпа роста цен). Что понятно, т. к. именно инфляция заметно снизилась. Впрочем, это результат кризиса, а не антиинфляционной политики ЦБР. Как бы то ни было, Россия не планирует больше управлять валютным курсом. Пусть будет такой, какой будет. А какой он будет?

Свобода в установлении курса рубля значит, что экономика отдается на откуп симптомам «голландской болезни»: приток валюты в страну от роста нефтяных фьючерсов ведет к росту курса рубля, а значит торможению роста и модернизации экономики.

Импорт растет быстрее экспорта и все сильнее угнетает отечественное производство. И если Россия не возьмется за управление валютным курсом — будем «болеть». Рубль будет расти, основы для модернизации экономики не будет.

Другая политика возможна – политика слабого рубля, стимулирующая экономику (решение дилеммы). Взявшись управлять валютным курсом при открытых экономических границах, Россия практически отказывается от самостоятельной денежной политики (таргетирования инфляции), та должна будет подстраиваться под курсовую политику (решение трилеммы). Впрочем, сейчас опасаться потери контроля над инфляцией не стоит — мир может экспортировать нам не инфляцию, а скорее дефляцию. Да и спросовые ограничения российской экономики не дадут вырасти ценам.

Да, России придется накапливать в этом случае большие валютные резервы и стерилизовать денежную массу (снижать инфляционный эффект существенной денежной эмиссии). Если решительно поменять способы управления валютными резервами и внутреннюю долговую политику — можно получить не проблему, а, наоборот, весьма приличный дополнительный ресурс для дополнительного (невалютного) стимулирования экономического роста и решения социальных проблем. Без всякого тупого накапливания так называемых «бюджетных» фондов. И на фоне ускоренного экономического роста. Что звучит совсем не плохо.

Валютная политика — всего лишь зеркало макроэкономической политики в целом. Нельзя изменить одну лишь валютную политику.

Девальвация рубля сама по себе, без изменения остальных элементов экономической политики, даст весьма ограниченный позитивный эффект и некоторое количество негативных. Не стоит затеваться. Решать вопрос надо в комплексе. И жаль, что этот вопрос не будет решен.

Возможно, наши политики просто не понимают все значение политики валютного курса для экономического роста и отдают решение чисто политических вопросов на откуп чиновникам Центробанка, которые институционально, по самой своей сути, заинтересованы не в решении проблем экономики в целом, а в защите только своих интересов. Что толкает валютную политику России по неверному пути.