Цивилизация
Самопровозглашенная независимость Косово вызывает бурные дискуссии. В основном обсуждается, каким образом косовский случай воздействует на обстановку в зонах других территориальных конфликтов. Но интереснее другое:
балканские события органично вписываются в общий процесс деградации международных институтов.
Все участники косовской коллизии апеллируют к международному праву. Все твердят о желании решить вопрос на основе признанных норм. Процесс же полностью вышел за рамки правовых процедур. Совет Безопасности ООН вне игры, а легитимность нового государственного образования надолго останется предметом споров.
Москва и Белград обвиняют в этом инициаторов косовской независимости «любой ценой» – США и Западную Европу. Вашингтон, Лондон, Париж, Берлин и прочие единомышленники Приштины считают, что обструкционистская позиция России в Совбезе ООН еще больше ослабила этот орган.
Между тем ничего нового не произошло. Международные институты утрачивают влияние уже полтора десятилетия. И все, кто только может, по очереди вносят в это свой вклад.
Как правило, приверженность принципам международного права обратно пропорциональна силе.
Чем слабее и уязвимее государство, тем большим радетелем права и обязательств оно выступает. И напротив – осознание собственного могущества стимулирует желание действовать в обход существующих правил.
В этом смысле холодная война – уникальный период. Силы двух крупнейших субъектов международных отношений были примерно равны. Для функционирования мировых институтов это имело двоякие последствия. С одной стороны, Совет Безопасности ООН, например, был парализован биполярным противостоянием, что делало его эффективность крайне ограниченной. С другой – наличие двух равновеликих блоков заставляло согласовывать правила и нормы поведения. Ни одна из сторон не могла вести себя исключительно по собственному усмотрению, и потому требовалась система общих институтов.
С окончанием холодной войны все изменилось.
Победившая сторона тяготилась ограничениями, которые накладывали правила предыдущего периода. Но проигравшие не имели возможности настаивать на полноценном применении этих правил. В результате правовое оформление политики постепенно стало превращаться в ритуал, а не в сущностный процесс выработки решений.
«Со щитом или на щите – у Соединенных Штатов в новых условиях больше не появится причин вновь подчинить себя старым ограничениям», – так в 2003 году охарактеризовал ситуацию американский исследователь Майкл Гленнон.
В нашумевшей статье в журнале Foreign Affairs он фактически провозгласил смерть Совбеза ООН как дееспособного органа.
Хотя Гленнон писал это по следам быстрой победы в Ираке, сама идея была изложена в его ранее вышедшей книге «Пределы права и прерогативы силы», основанной на опыте как раз косовской кампании 1999 года.
Война НАТО против Югославии обосновывалась необходимостью защитить правовые нормы и гуманитарные стандарты. Но для ее легализации потребовалась более чем вольная и сомнительная трактовка ранее принятой резолюции СБ ООН. В случае с Ираком обошлись вовсе без резолюции.
По мнению неоконсервативных идеологов начала этого столетия, ООН и вовсе следовало упразднить, поскольку она утратила моральные и юридические права.
Ведь, как отмечал Гленнон, «к 2003 году основной проблемой стран, решавших вопрос о применении силы, была не законность, а разумность ее применения». При этом считалось очевидным, что США как мировой лидер, конечно же, способны определить, что разумно, а что нет. Равно как и то – что морально, а что аморально.
Ситуация предстала в ином свете, когда начали выясняться печальные последствия такого рода действий – прежде всего для самих Соединенных Штатов. Второй срок президентства Джорджа Буша отмечен попытками вернуть политику США в международное русло. Однако распад прежней системы взаимоотношений набирает обороты. Лозунг Доналда Рамсфелда о том, что «коалиция добровольцев» легко заменяет стабильные альянсы и организации, живет и побеждает. Уже и помимо воли тех, кто на этом настаивал.
Эрозия затронула, конечно, не только ООН. В целом эффективность международных организаций при решении мировых проблем снижается. Разговоры о реформировании разных институтов – от ООН и ОБСЕ до МВФ и ВТО – заканчиваются ничем.
Основная коллизия заключается в противоречии между формирующейся многополярностью международной системы и неэффективностью многосторонних институтов. Растет количество государств, которые заявляют права на то, чтобы участвовать в определении правил игры. Существующие институты были приспособлены для нужд двухполюсного мира. Они еще могли как-то функционировать в условиях, когда требовалось лишь формальное утверждение решений, принятых за их рамками. А вот механизмы эффективного согласования интересов различных участников мировой политики в явном дефиците.
Какие форматы демонстрируют сегодня эффективность? Те, что созданы по договоренности ряда держав для решения конкретной проблемы. Например, «шестерка» по урегулированию северокорейской ядерной проблемы и «пятерка» по Ирану. Конечно, они действуют в координации с Советом Безопасности ООН, но в их основе – согласование позиций и интересов отдельно взятых государств. Это согласование, правда, дается с огромным трудом, оно все время оказывается под угрозой из-за глубокой подозрительности всех участников.
Перелом рубежа 80-х – 90-х годов прошлого века оказался не финалом, а стартом болезненного процесса глобальной трансформации – от конфронтационной стабильности с четкими правилами к чему-то новому. Пункт назначения неясен, движение продолжается.
Обстоятельства появления нового государства на Балканах приводят к невеселому выводу.
Надежды 1990-х годов на мир, который регулируется правом и гуманитарными ценностями, не оправдались.
Применение военной силы и преобладание этнического принципа государственного строительства над гражданским – комбинация именно этих двух факторов привела косоваров к независимости.
Тот же Гленнон писал пять лет назад: «Нации по-прежнему будут стремиться к наращиванию могущества и поддержанию безопасности за счет других. Они продолжат спор о том, когда следует применять силу. Нравится нам это или нет, но так устроен мир. Первым шагом к возобновлению шествия человечества в направлении законности и правопорядка будет признание этого факта».
Факт можно, пожалуй, признать. Это значит, что в мире за последние сто лет изменилось меньше, чем представляется. И уроки, которые казались выученными, возможно, придется повторять.
