Цивилизация
VIII Пленум ЦК КПРФ провел разбор полетов после предсказуемо не слишком удачного выступления коммунистов на региональных выборах. Многие видят причины медленного увядания Компартии в появлении «актуальных левых». Это не так.
Во-первых, конкуренты компартии никакие не «левые» и не «актуальные». Партия жизни, которая послужит номенклатурной основой для формирования имитационного как бы левого как бы партийного образования, — конкурент «Единой России», а не КПРФ. Если кто и устраивал социалистическое соревнование с зюгановцами, так это Партия пенсионеров. И то исключительно благодаря своему названию: ключевая аудитория КПРФ, находящаяся в социологической возрастной категории 55+, проголосовав за слово «пенсионеры», показала свое разочарование компартией. В конце концов бренд стареет, хочется примерно того же самого, но под другой вывеской — все объяснимо.
Ровно та же история произошла с «Единой Россией»: если кто и голосовал за абстрактное партийное месиво, которое один знакомый член Общественной палаты обозвал «РоЖи Пенсионеров», то исключительно по той причине, что надоело голосовать за «ЕР».
Рядовой российский конформист хочет голосовать примерно за то же самое, но в чуть обновленной обложке. Маркетинг-с…
С КПРФ произошла еще одна симптоматичная история. Она, будучи идеологической партией, продающей идеи и эмоции, намертво приклеена к своему имиджу ортодоксально-сталинистской ностальгической команды, которой не помешало бы русское народное молодильное яблочко. Обновление образа и освежение электората именно по этой причине невозможно. КПРФ медленно, но верно скукоживается до размеров своего ядра — верного знамени Маркса--Энгельса--Ленина--Сталина немногочисленного отряда ветеранов. На ближайшие федеральные парламентские выборы мощи еще хватит — согласно данным ФОМа, КПРФ идет второй в электоральных предпочтениях, обходя на 4 процента ближайших преследователей из ЛДПР (личный рейтинг шоумена Жириновского гораздо выше рейтинга партии). В 2011 году (если, конечно, к тому времени институт выборов еще сохранится в суверенно-демократической России, в чем есть сомнения) КПРФ ждет судьба СПС, другой партии, съежившейся до размеров ядерного электората.
«Партии ядра» сходят со сцены. Успех не сопутствует и «Яблоку», чье влияние на федеральном уровне столь же исчезающее мало, как и у КПРФ и СПС.
Исключение составляет только Москва, где остатки и останки хрестоматийной интеллигентской политической аудитории готовы бороться до конца — таких у «Яблока» 7 процентов. У коммунистов в этом пульсирующем гламурном городе контрастов и того меньше — 4 процента. Столицу нашей родины они уже сдали неприятелю.
В ситуации выборов без выбора и появления избирателя нового типа, потерявшего ориентацию в пространстве, а значит, и свою независимость от влияния номенклатурно-телевизионного ресурса, на большую арену выходят имитационные партии. А какими им еще быть на имитационных выборах? Это — ничем на самом деле друг от друга не отличающиеся партии власти, которые точнее было бы назвать «партиями ресурса». У них есть возможность не заниматься по старинке продажей идей и эмоций, а просто распределять ресурс в широком смысле этого слова: эфирный, административный, финансовый. А какими еще должны быть партии в рентоориентированной экономике — только снимающими ренту со своего монопольного положения в политике.
Партия пенсионеров, Партия жизни, да хоть Партией смерти назови — это не имеет никакого значения. «Актуальные левые» с равным успехом могут именовать себя «актуальными правыми» — идеологии у них все равно нет и не может быть по определению. Это всего лишь другое имя партии власти, партии ресурса. У ресурса не может быть идеологии, он вам не Маркс и не Гайдар.
Некий левый, точнее, левацкий бульон пока еще только начинает вариться на улице. В эту нишу, освобождая постепенно зону ультранационализма, двигаются, например, «лимоновцы».
Первая их по-настоящему левая акция — захват Минфина с требованием компенсации сгоревших сбербанковских вкладов. В ультранационалистическую же нишу продвигаются партии типа «актуальных кондопожцев» — ДПНИ (организация запрещена в России). Они становятся партией мейнстрима в секторе продажи настоящих, а не бутафорских националистических эмоций и идей. Именно они могут быть поддержаны не только отмороженными безмозглыми персонажами с монтировками, но и той вполне буржуазной аудиторией, которая проголосовала в 2003 году за «Родину». Сейчас у них отняли эту самую «Родину», подсунув стерилизованный номенклатурный муляж. Но та часть среднего класса, которая превращается в брезгливо поглядывающую на молдавского дворника и азербайджанского торговца нового национального буржуа из «путинского большинства», ищет для себя объект приложения электоральной энергии. За неимением лучшего национальный буржуа проголосует за «Единую Россию» или «РоЖи Пенсионеров», но при малейшей возможности с удовольствием и страстью станет приверженцем партии, прообразом которой была рогозинская «Родина» и есть беловское ДПНИ.
За этого избирателя будут бороться партии ресурса и новые, возможно, еще не сформировавшиеся до конца партии ядра — только ядра не коммунистического, лево- или праволиберального, а националистического.
Это уже не многопартийная система ельцинского периода, не однопартийная система позднепутинской эры, а нечто принципиально новое, непознанное и по-настоящему опасное для жизни и здоровья мирных граждан, уже забывших про то, что такое выборы.
