Цивилизация
Если бы присуждали рейтинги самым отвратительным зрелищам из разряда «русских народных забав», то спектакль под названием «Похороны русского политика», безусловно, вошел бы в десятку, причем ближе к ее началу. По отвратительности мало что может соперничать с откровенно лживыми речами, произносимыми над гробом человека его недавними еще врагами. В России нынче время политического пиара. В этом смысле, похороны – просто бесплатная возможность осуществить пиар-акт в публичном месте при большом стечении народа, не проплачивая при этом кому следует собственное позиционирование. В крайнем случае, пиарщики выступающих на панихиде спишут некие суммы на себя любимых, проведя «похороны» по графе «заказуха». Что по-своему, согласитесь, даже логично.
Текстуально при этом речи врагов совершенно не отличаются от речей действительных друзей покойного, поэтому людям несведущим может показаться, что все вокруг гроба – друзья (а так на похоронах русского политика не бывает). Что «нескончаемый людской поток», по стародавней русской традиции тянущийся в день гражданской панихиды к какому-нибудь публичному месту, где выставлен гроб с трупом, это действительно – искренне, а вовсе не от странной общенациональной привычки массово тащиться от вида трупа. И даже при этом вполне натурально всхлипывать.
Не верю!
Не верю и пафосу спикера Думы Селезневу, говорящему над гробом о каком-то там своем и нашем «долге перед Юшенковым», про то, что расследование этого преступления должно стать «стартом борьбы против разгула бандитизма и наемных убийц». О чем это он, хитроумный Геннадий Николаевич? Что он такое несет? Какой старт? То все не давали и не давали старта, а теперь вдруг решились разом – и дадут? Если только такое станется, что Сергея Николаевича Юшенкова после смерти признают Сергеем Мироновичем Кировым. Оно, конечно, может и такое статься, но вряд ли Геннадий Николаевич именно этот поворот имеет сейчас в виду. А если кто-то имеет в виду именно этот поворот, то Геннадию Николаевичу они об этом еще не сказали. Так что это он просто такую надгробную речь произносит. А она, согласно русской политической традиции, должна быть одновременно и фарисейской, и лживой, и положительной по отношению к усопшему. Не станешь же над гробом вспоминать, как воевал с усопшим в той же Думе, затыкал ему рот, когда тот вещал более чем странные, с точки зрения подавляющего большинства собравшихся там деятелей, вещи. В которые, похоже, сам-то он искренне верил.
Не верю и средних размеров толпе, подвалившей к месту прощания. Этим людям, по большому случаю, было совершенно наплевать на малозначительную партию «Либеральная Россия» и на одного из ее лидеров, за которого они никогда бы не голосовали на выборах. Похороны для них – лишь тусовка. Место, чтобы перетереть о том о сем – не сомневайтесь, земном — с братьями по классу, попасть в телекамеры (успев сделать при этом фотогенично-скорбное лицо озабоченного судьбами Родины), засветиться по случаю и пр.
Не верю и «правым», которые в эти дни (Немцов, например, на панихиде) говорят что-то там про попытки «нас запугать» подобным политическим террором. И что мы, мол, не допустим. Помилуйте! Кого из чисто конкретных людей сегодня можно запугать каким-то там политическим террором. Все конкретные люди уже обо всем со всеми договорились и неплохо себя чувствуют вне всякой зависимости от своего так называемого политического позиционирования. Границы дозволенного и недозволенного давно четко очерчены, правила игры всем понятны. И эти правила – абсолютно циничны в своей безопасности.
В этих правилах, кстати четко и ясно, хотя негласно (и никакого парадокса в этом нет!) прописано: 1) чисто политических убийств в России нынче не бывает; 2) подобные убийства нынче в России никогда не раскрываются.
За что сегодня, в принципе, можно вообще убить российского политика? Кое-кому из последних романтиков и альтруистов, конечно, хотелось бы, чтобы – за идею. Однако сегодня в России никого именно идеями-то и не увлечешь, не поведешь за собой (не пойдет никто) и тем более не испугаешь. Соответственно, нет сегодня в стране таких идей, которые стоили бы гонорара наемному убийце. Безыдейность нынешняя могла бы оказаться и вовсе совершенно бессмысленной, если бы не одно немаловажное обстоятельство – она щедро финансируется из всяких разных источников, ибо она и есть главнейший смысл всяческих разводок, сделок, бартеров и тендеров. Она — суть нынешней политики и главный способ зарабатывания денег на ней же. В этой связи может именоваться для пущей важности и приличия «здоровым прагматизмом» или «крепким хозяйствованием».
Вокруг безыдейности текут разные финансовые потоки, они становятся тем полноводнее, чем более безликими и серыми становятся пропагандирующие сей «вакуум» деятели. Абсолютная серость, в этом смысле, гарантирует безбедную старость всем тем, кто вовремя примажется к такому деятелю. Такая же старость гарантирована и их внукам.
Юшенков не был серостью. Верный признак этого, что он слишком часто пытался идти против течения, да и на квартирку себе заработал лишь на окраине Москвы. «Не престижно» это как-то по нынешним временам. Более 10 лет в разных думах и парламентах, а жилплощадь – на какой-то там улице Свободы. Ну какой, скажите на милость, раскрученный как надо политик нынче на такой-то улице селится?!
Он был всего лишь, видимо, неудобен для разруливания каких-либо финансовых потоков. Не обязательно – что вокруг своей маловлиятельной, сначала созданной Березовским, а затем выгнавшей его из своих рядов партии. Достаточно ли этого «всего лишь» для убийства, мы никогда не узнаем. Справедливости ради, стоит заметить, что страна вовсе и не жаждет никакой правды, в том числе разоблачительной. Она не хочет знать. Ни кто убил. Ни кто и как раскрутит это теперь к своей непременной пользе. Она спит спокойно.
