Цивилизация
До последнего момента собравшиеся в 11-й студии Останкино журналисты не верили, что приедет Фридман. Андрей Васильев и адвокат Павел Астахов, представляющий интересы ИД, приехали за час до съемок; представителей банка все не было. Собравшимся в студии «профессиональным зрителям», которые кочуют с программы на программу, было мало дела до этого: разыгрывали два билета на программу «Принцип домино».
В борьбе за билеты было рассказано два анекдота про Чебурашку и один про Явлинского и Жириновского (все три не смешные), спета песенка и прочитан стих про «девушку в платье акриловом». Пришедший в составе группы поддержки Андрея Васильева карикатурист Андрей Бильжо был испуган стихотворением и растроган песней, а Эдди Опп, директор фотослужбы ИД, просто не очень понял, что происходит.
После того как билеты были пристроены, появился ведущий программы Владимир Соловьев, бодро пошутил несколько раз, а потом грозно спросил, есть ли среди собравшихся журналисты. К немногим признавшимся мэтр обратился с вопросом: «Учиться пришли?».
А тут и шоу началось.
Оба «дуэлянта» волновались.
Фридман, подойдя к «барьеру», встал в третью балетную позицию, а получивший в качестве «небольшой компенсации за $11 млн» право говорить первым Васильев все время постукивал ногой.
Тактика Васильева была, наверное, не самой удачной. Обвинения банкира, что «введение 10-процентной комиссии за досрочное расторжение вкладов незаконно», выводило Васильева на зыбкую почву банковских терминов.
Вообще казалось, что бывший главный редактор и банкир поменялись ролями. Банкир Фридман все время рвался рассказывать истории, а гендиректор Васильев хотел приводить какие-то цифры, которые находились в тот момент у адвоката Астахова, бывшего его «секундантом». Вторым «секундантом» Андрея Васильева был председатель совета директоров ЮКОСа Виктор Геращенко. «Секундантами» Фридмана были Юрий Башмет и Андрей Макаревич, так что и здесь все было наоборот.
Первый раунд прошел довольно вяло и состоял из слабых переругиваний оппонентов. Фридман ссылался на то, что «Альфа» давала кредиты «Коммерсанту», обслуживала сотрудников, да и с Васильевым они знакомы много лет. «Так почему же никто не позвонил и не спросил, есть ли у нас проблемы?» — спрашивал он. На подначивания Владимира Соловьева, не жалко ли ему будет, если «Коммерсантъ» не выдержит 11-миллионного удара и перестанет выходить, Фридман отвечал, что ему, конечно, будет жалко, потому что он, как и все приличные люди, утро начинает с чтения именно этой газеты.
Сумма же эта, по словам Фридмана, ИД не разорит, поскольку была «тщательно скалькулирована» аудиторами, которым «верит и Госдума, поскольку именно их назначили аудиторами Центробанка» («За деньги», — раздался тихий голос Виктора Геращенко).
В случае же, если у «Коммерсанта» возникнут проблемы, «Альфа» поможет». На этом первый раунд завершился.
Во время перерыва Владимир Соловьев подходил к обоим участникам поединка. О чем он говорил с Михаилом Фридманом, неизвестно, а вот Андрея Васильева он очень просил взбодриться.
Второй раунд был «секундантским». И сторона «Коммерсанта» отыгрывала его гораздо лучше. На вопрос Павла Астахова, удовлетворен ли Михаил Фридман результатом судебного разбирательства, Фридман ответил, что в «юридическом смысле это победа, а вот в человеческом – пиррова победа».
Представитель Фридмана Андрей Макаревич разразился длинным монологом на тему «журналистских врак» и поинтересовался, какова мера ответственности журналиста. Васильев почувствовал себя уверенней и начал ответ со слов «Если вы говорите о той рецензии…». Дальше ему договорить не дали: фраза понравилась аудитории, которая начала хлопать. Макаревич же снижать пафос не хотел: «Что такое свобода прессы? – возмущался он. — Если обгадить кого-то — то да, а если хорошее написать – то за деньги». Васильев пригрозил, что за такие слова может и в суд обратиться. Вообще, тема обращения в суд была самой любимой во время дискуссии.
Общение Виктора Геращенко, скромно представившегося «бывшим сотрудником Центробанка», с Михаилом Фридманом походило на разговор профессора со студентом. Фридман, попросив извинения у собравшихся, стал обсуждать планы банка, используя профессиональные термины. Они понимали друг друга. Все остальные не понимали, но слушали с уважением.
Самая интересная дискуссия вышла у Васильева с Юрием Башметом. Мало того что всем собравшимся была поведана история о том, как они подрались, еще и чувствовалось, что у Башмета свои счеты с «Коммерсантом». «Страна потеряла Ростроповича из-за прессы, — говорил знаменитый альтист. — Это свобода хамства, а не слова. Я счастлив, что восторжествовала справедливость. Наконец открылась форточка, и вам дали по морде».
Вопрос его, который он долго не мог задать, состоял в том, на кого все-таки работает Васильев и кто ему платит за то, что он разваливает государство. Дискуссии не получилось, поскольку Васильев быстро пояснил, что получает зарплату из прибыли ИД, призвав в свидетели Михаила Фридмана.
На упреки Башмета в том, что в «Коммерсанте» работают непрофессиональные люди, Васильев возразил, но объяснить Соловьеву критерии, по которым он определяет, профессионален ли журналист, затруднился.
В третьем раунде, которые в программе почему-то неприятно называют «схватками», Владимир Соловьев сам задавал вопросы оппонентам. По сути этот раунд мало отличался от первого. Фридман пообещал, что все деньги, которые банк получит от ИД, пойдут на благотворительность, и стал рассказывать, на что именно. На вопрос Васильева, не началась ли рекламная пауза, Соловьев с пафосом ответил, что если это поможет спасти хоть одну человеческую жизнь, то рекламная пауза была не зря.
Затем Соловьев попрекнул Фридмана тем, что дело было рассмотрено в суде подозрительно быстро, всего за три с половиной месяца, на что Фридман ответил, что другого суда у нас в общем-то и нет. От Васильева Соловьев хотел добиться того, к каким банкирам обращались авторы текста, ставшего причиной иска, то есть искал, «кому выгодно». Васильев сообщил, что банкиры были, но какие именно – не выдал.
Судьи, среди которых были издатель Владимир Григорьев, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуард Сагалаев и фигурист Илья Авербух, признали полную победу Фридмана.
Сагалаев и Григорьев сетовали на создавшийся прецедент, который вряд ли пойдет на пользу свободе слова. Авербух же признался, что и сам натерпелся от журналистов.
Расходившиеся зрители поздравляли с победой Михаила Фридмана. Он скромно принимал поздравления и говорил, что надеется, что при монтаже программы пропадет немногое.
Проверить это он сможет в четверг, посмотрев программу «К барьеру!» на НТВ в 22.40.
