Цивилизация
Осеннее обострение интереса к вопросу приватизации федеральных памятников культуры выглядит неожиданным скачком температуры у хронического больного – история тянется уже пару лет с момента принятия соответствующего закона и немедленного введения моратория на него же. Одни этой приватизации до жути боятся, потому что Абрамович сразу же Эрмитаж купит и будет там пиры Валтасара устраивать. Другие столь же запальчиво кричат, что лучше пусть пиры устраивают, чем эти памятники сами рухнут.
Ситуацию подогрело сделанное в среду заявление Юрия Лужкова о том, что восстановления «реставрируемой» гостиницы «Москва» может и не случиться – более наглядный пример озабоченности наших властей охраной исторических памятников сложно и придумать.
Поэтому накануне заседания правительства, на котором должен был обсуждаться вопрос «о сохранении объектов культурного наследия народов РФ», поползли самые зловещие слухи.
«Все решено, покупка памятника станет возможной уже через полгода», — безапелляционно утверждали «источники в правительстве». Общество напряглось. И зря.
Потому что вопрос о приватизации памятников культуры не стоит выеденного яйца. Во-первых, поздно. Во-вторых, стоит лишь заменить аллергенное слово «приватизация» на «частное владение», как картина изменится.
Прежде всего, надо заметить, что запрет приватизации, о который ломают копья, – не помеха, технология отработана давно. Приватизацию памятников истории и культуры удобнее всего проиллюстрировать на примере покупки Зурабом Церетели двух московских усадеб – дворца Долгоруких на Пречистенке и дома Губина на Петровке. Они были просто искусственно понижены в статусе с федерального уровня до местного, чтобы их можно было приватизировать. Кстати, особняк работы Казакова на Петровке, по утверждению известного искусствоведа Александра Комеча, был передан известному скульптору всего за $180 тыс.
Но вопрос глубже банальной экспроприации народного добра. На самом деле государство просто не может иметь в собственности и, соответственно, финансировать все памятники культуры в стране. На этом надорвался еще Советский Союз, где и денег было побольше, и чиновники воровали, как ни крути, поменьше. Дело в том, что число памятников постоянно растет. В 50-е годы в государственных списках числилось 3 тысячи памятников, в 90-х — уже 90 тысяч. Поэтому даже в советское время денег требовалось в десять-двадцать раз больше, чем выделялось, и реально сохранялось 5–10% исторического наследия.
Что уже говорить про сегодняшнее время? Хватит и двух чисел – на реставрацию в 1990 году выделялось порядка $400 млн, сейчас — $15 млн. Это деньги на строительство одного 16-этажного дома. На таком пайке памятники скоро превратятся в кирпичи.
Поэтому вопрос решался единственным возможным образом. В 1994 году Борис Ельцин подписал указ, разрешивший передачу в частные руки памятников регионального значения. В 2002 году разрешили продавать объекты культуры и федерального уровня, однако одновременно на продажу был объявлен мораторий – до разграничения госсобственности на федеральную, региональную и муниципальную. Вот за отмену этого моратория сейчас и бьются.
Бьются пока безуспешно. В четверг заседание правительства закончилось ничем — поддержали предложение главы Минфина Алексея Кудрина сократить перечень памятников, финансируемых из федерального бюджета, включив в него, по словам Фрадкова, «только суперзначимые объекты». Да в очередной раз поручили провести инвентаризацию памятников культуры. Напомним, что решение о создании единого реестра памятников культурного наследия было принято еще в 2002 году (последний раз паспортизация памятников проводилась в 1969 году). Но создание его идет ни шатко ни валко, и даже в планах раньше 2010 года его не обещают.
Правительство там или нет – но вопрос остался: спасет приватизация памятники или погубит? Очевидно, что большую часть гибнущих памятников никто не купит. Ведь иметь в собственности историческое здание – это не только возможность небрежно бросить: «Прикупил себе дом князей Долгоруких». Это и изрядные хлопоты – реставрация на порядок дороже, перепланировка проблемна, а помещения не очень удобны – даже установку кондиционера можно расценить как нарушение исторического облика здания. Плюс надзор за тобой постоянный, да еще и экскурсантов периодически пускать закон требует.
Есть хороший пример – во Владимирской области после долгой борьбы все-таки добились разрешения и выставили на продажу 400 памятников архитектуры. За два года не купили ни одного.
Есть и обратный. Министр Соколов как-то признался: «Я знаю единственный пример доведения до идеального состояния совершенно руинированного памятника. Это Середниково – красивейшая усадьба Лермонтова под Москвой. Там действительно была настоящая реставрация на личные деньги. Но маленький нюанс: распоряжается усадьбой сейчас Михаил Юрьевич Лермонтов, он из того же рода, что и великий русский поэт».
Можно сказать – ну есть же и другие памятники культуры, даже в той же провинции — не все же они в медвежьих углах и в аварийном состоянии?
В том-то и дело, что памятники федерального значения деньги не только требуют, но часто и приносят их, причем немалые. Только по официальным данным, московский бюджет в 2002 году получил 150 млн рублей на сдаче в аренду 250 исторических зданий. Как сообщалось в СМИ, в целом на московском рынке недвижимости в той или иной форме присутствуют почти 900 исторических объектов, принадлежащих федеральным властям, а годовой объем средств, получаемый от их использования, по некоторым оценкам, составляет полтора миллиарда долларов. Очевидно, они и являются подлинным объектом всей этой коллизии с приватизацией.
Более того – даже те самые невостребованные руины тоже могут вызвать пристальное внимание. Как только утвердили положение, что памятник может продаваться с территорией, какие-нибудь полуразрушенные усадьбы сразу стали гораздо привлекательнее. В качестве примера можно вспомнить Никольское-Урюпино на «царской трассе» — в районе Рублево-Успенского и Ильинского шоссе. Эту бывшую усадьбу Голицыных несколько лет назад приобрел эксцентричный миллионер Брынцалов, положив глаз именно на большой земельный участок, который в итоге, правда, так и не получил.
Так что по сути закон о приватизации объектов исторического наследия ничего не меняет, кроме того, что даст дополнительные гарантии Церетели и Брынцалову и позволит Министерству культуры организовывать тендеры по продаже.
