Цивилизация
Сибирь, 1907 год. На деревьях в тайге вниз головами висят «горбуны» – беглые каторжники, прозванные так из-за заплечных мешков. У «горбунов» никогда нет ушей: их срезают казаки, чтобы получить вознаграждение за поимку. Работа хорошо оплачивается, ведь среди беглецов полно террористов и революционеров. Поэтому шайка охотников во главе с Кудимом (Сергей Цепов) будет преследовать каторжника Павла (Петр Федоров), что бы ни случилось.
А случится многое: противостояние со старателем Василием (Валерий Гришко), блеск золота, бурная река, вязкое болото, холодная гора, медведи, эвенки, Лиза Боярская с дробовиком.
«Беглецы» – неточная, но учтивая экранизация «Ведьминого ключа», советской еще повести иркутского писателя Глеба Пакулова, геолога, поэта, таежника, товарища Валентина Распутина и друга Александра Вампилова. Литератор умер три года назад, оставив после себя корпус текстов, почти неизвестных за пределами Сибири, например роман «Гарь», из которого мог бы получиться хороший и важный сериал о расколе русской церкви. Молодому московскому режиссеру Рустаму Мосафиру не впервой выискивать необычные литературные источники: его короткометражный дебют и вовсе был экранизацией «Агнца на заклание» Роалда Даля.
«Беглецы», впрочем, могли бы быть основаны и на «Случае на мосту через Совиный ручей» Амброза Бирса (хотя той повестью уже воспользовался в «Шоссе в никуда» Дэвид Линч), и на «Сопутствующих условиях» Михаила Веллера – коротком, страшном и фантастически энергичном рассказе о том, как прадед писателя спасался в годы революции из белого плена. Потому что главным в этом фильме оказались не характеры, не слова и не события, а логика жанра – и бесконечно красивая Сибирь.
Героиня Боярской не произносит ни слова, герой Федорова, наблюдая за людьми, которых он когда-то собирался спасти, бросая бомбы в кареты, чаще всего теряет дар речи.
Угрюмые харизматичные казаки, стоит им открыть рот, превращаются в опереточных злодеев – это известная языковая проблема российских исторических фильмов. Эвенки обходятся почти без слов – и остаются самыми выразительными героями истории.
Зато логика истерна – сурового вестерна по-русски – работает здесь почти безупречно. Густая тайга, где враг может оставаться невидимым в двух шагах, в чем-то уступает поэтике открытых прерий, но создает большее напряжение. Диалоги мертвы, но актеры с точки зрения вестерна подобраны безупречно. Сергей Цепов – это, чтобы было понятно ориентированному на Голливуд зрителю, русский Джош Бролин.
А Ерик Жолжаксынов в роли тихого убийцы играет глазами, как Ли Ван Клиф, любимец Серджио Леоне.
Казаки, кочевники и эвенки интереснее ковбоев и индейцев. Описание быта старателей, охотников за головами и малых народов – завораживающая и сложная работа, с которой сценаристы, кажется, справляются. Что важнее для жанра, фильму удается нагнетать напряжение по мере того, как грозные в начале преследователи теряют силу. Положительные герои никогда не получают превосходства: то они разделяются, то теряют ружье, то появляется медведь. Один из соавторов «Беглецов», кстати, Константин Сухарьков, создатель сильного фильма «Захар» о писателе Прилепине, от Чечни до протестов.
Оператор Илья Авербах фиксирует красоту природы и при этом не дает нервной динамике человеческой погони раствориться в величественной статике тайги.
А музыка Романа Дормидошина и закадровый голос эвенка о белых людях, их золоте и их богах делают так, чтобы эта маленькая история, сгорев, развеяла по кинозалу пепел настоящего эпоса.
Кинозал при этом, разумеется, пуст.
Хотя по «Беглецам» видно: жанровое кино в России за почти десять лет после «Побега» Егора Кончаловского кое-чему научилось.
Но зритель этому не верит, индустрия не спешит его убеждать, так что истерн в ближайшие годы не станет новым Клондайком. А жаль: фильм нащупал очень плодородную почву для приключенческого кино с географией. Представьте, скажем, «Псов-воинов» Нила Маршалла не в Шотландии, а в Сибири.
