Цивилизация
Во времена правления династии Восточная Чжоу накануне эпохи Сражающихся царств прогрессивный, но чтущий традиции мэр Кун Цю (Чоу Юнфат) за год навел порядок на улицах и в домах вверенного ему городка и пошел на повышение — был назначен министром юстиции. Дальнейший путь консервативного реформатора пройдет через вынужденное участие в интригах и кровопролитии к разочарованию в политике, добровольно-принудительному изгнанию, годам скитаний и потере близких. В финале он вернется на родину обеленным во всех смыслах учителем будущей нации, известным как Конфуций.
Даже странно, что полномасштабный экспортный байопик символа китайской мудрости появился только сейчас, к его 2560-му дню рождения. Наверстать упущенное решено было с размахом. Режиссером выбрали Ху Мэй, последние примерно 15 лет занимавшуюся производством легендарных сериалов о китайской истории, предназначенных для внутреннего пользования, а на главную роль пригласили Чоу Юнфата — едва ли не самое авторитетное китайское лицо в современном кинематографе. Собственно, физиономия актера и вводит в наибольшее заблуждение, предвещая бодрый и поэтичный эпик, благо в биографии Конфуция хватило места и интригам, и великим потерям, и великим обретениям. На самом же деле Ху Мэй обращается с вверенным материалом с аккуратностью отвечающего урок отличника.
В результате исключительная и будто врожденная благостность героя Чоу Юнфата в духе чуть ли не «Рассказов о Ленине» и обилие титров, поясняющих, кто есть кто (вот Конфуций, вот его жена, вот его дочь, вот его ученик, вот другой, вот мудрая обольстительница и т. д.), заставляют скоро отказаться от попыток запомнить что к чему.
Куда проще поручить себя потоку сахарного сиропа, канонизирующему не нуждающегося в канонизации отца китайской национальной идеологии.
Тем более что, когда, следуя учению Лао Цзы (его тут, конечно, тоже поминают), перестаешь бороться и отдаешься течению, оказывается, что не нужно помнить имен, чтобы следить за разворачивающейся историей. Не смущает и то, что долгое время на экране не происходит ничего оживленнее обмена завуалированными упреками на министерских заседаниях, — ритуализованная размеренность каждого жеста умиротворяет, а уснуть не дают эпизоды вроде защитной речи в пользу приговоренного мальчишки, где в качестве наглядной метафоры фигурирует воробушек.
Увы, парламент быстро исчерпывает себя в качестве места для дискуссий — и вот уже льются потоки крови и огня в мятежах и столкновениях с соседями. Изменить общество сверху не получается, но и проповедь скитающегося мудреца не находит отклика в сердцах народа. Авторы позволяют себе коротко отвлечься от генеральной линии: на бесстрастного героя и картину оживляюще действует юная Наньцзы (Чжоу Сюнь), супруга правителя Вэй, но история неумолима, а создатели фильма не готовы тревожить прошлое всерьез.
Конфуций справляется с обозначенным парой полунамеков чувством (не справился бы — судебных претензий потомков мудреца было бы не избежать).
В итоге политическая драма оборачивается тягучим полотном блужданий изгоя с перебивками на новости смутного времени — окрашенного в багрово-кровавый заката эпохи Весны и Осени. Почти еретическую в своем старательном трагизме интонацию второй половины двухчасовой биографии (Конфуций стареет, отращивает знаменитые усы, учение никому не нужно, из учеников востребованы в системе госуправления только двое, причем у лучшего дела складываются крайне неладно) должен скрасить эпилог, в котором оппоненты мудреца признают свои ошибки и возвращают седовласого старца домой.
Увы, пять минут, в которые укладывается проповедь отказа от участия в политической возне в пользу строительства школьной системы, недостаточно убедительны. Хотя тезис о том, что из всех реформ наиболее эффективной для общества является образовательная, сам по себе звучит совершенно здраво.
