Цивилизация
Благодаря эмоциональному вирусному видео бытовой конфликт, произошедший 27 июля в Воронеже, приобрел всероссийский резонанс и активно обсуждается до сих пор. Полицейские (один в форме, двое в штатском) попросили двух чеченских девушек с ребенком показать документы. Девушки, одна из которых была несовершеннолетней, отказались предъявлять документы, сказав, что просто гуляют с трехмесячным ребенком и ничего не нарушают. Полицейские в ответ потребовали проехать с ними в отделение.
«На нашу просьбу представиться они не реагировали, на просьбу назвать основания своих требований заявили, что на нас платки и длинные юбки и что мы можем совершить теракт», — рассказала одна из девушек, Марха Абдуллаева. Другой девушке, Малике Курсаевой, которая снимала происходящее на видео, один из полицейских угрожал разбить телефон; кроме того, он обещал надеть на обеих наручники.
Во время ссоры с полицейскими девушки позвонили отцу одной из них, Руслану Абдуллаеву, и ее брату Шамилю Яндарбаеву. Те приехали на место конфликта и начали защищать девушек. В итоге полицейские в штатском задержали обоих мужчин и отвезли в отделение. При этом Яндарбаева повалили на землю и заковали в наручники. Однако вскоре их отпустили.
Девушки написали заявление в СК и Генпрокуратуру. Глава Чечни Рамзан Кадыров встал на публичную защиту чеченских девушек в Воронеже. После вмешательства Кадырова воронежский губернатор Алексей Гордеев извинился перед чеченским народом. Центр Э МВД Чечни начал проверку высказываний прохожей, выкрикивавшей националистические призывы.
Вроде бы справедливость восторжествовала, ксенофобия наказана.
И даже получилась, мягко говоря, неожиданная ситуация, когда чеченские власти внезапно выступили как правозащитники.
Хотя когда российские СМИ рассказывают о вопиющих правонарушениях в самой Чечне, ни сами чеченские власти, ни местные официальные правозащитники на защиту жертв почему-то не становятся. Наоборот, журналисты говорят, что им поступают угрозы.
Такая история, хотя и привлекла внимание эмоциональным видео, совсем не редкость. Если мы видим, как много ненависти в стране к политическим оппонентам, людям другой сексуальной ориентации, к выставкам, фильмам и спектаклям, оскорбляющим чьи-то чувства, то и ненависти на национальной почве точно стало не меньше.
Национальная политика, которая была одной из главных тем официальной российской политической повестки примерно с момента массового шествия националистов и футбольных фанатов на Манежной в декабре 2010 года, а также погрома в Западном Бирюлево в октябре 2013-го, после «крымской весны» отошла на задний план. Украинский конфликт и идея «русского мира» за пределами России на какое-то время отвлекли большинство от межнациональных конфликтов внутри страны.
По мере того как Украина все меньше беспокоит людей, увеличивается и количество конфликтов на национальной почве. Люди постоянно ищут виноватого — особенно в кризис, когда продолжают падать доходы и не так просто найти работу.
Воронежская история наглядно показала, что бытовое недоверие силовиков в условно «русских» регионах к выходцам из Северного Кавказа никуда не делось (полицейские сразу же «записали» девушек в потенциальные террористки только из-за платка и юбки). Ни воронежские полицейские, ни прохожие, оскорблявшие девушек своими репликами, судя по всему, не считают себя единым народом с Мархой и Маликой. Хотя речь идет о гражданках России, абсолютно законно живущих в российском городе Воронеже — точно таком же российском, как, например, Грозный.
Попытки с помощью телекартинки мобилизовать нацию на «чужую войну» и отвлечь от собственных проблем в принципе не способны решить и затемнить межнациональные проблемы в нашей стране.
Россия была, есть и будет многонациональной страной. У нас и сейчас говорят более чем на 100 языках. Умение находить сложный баланс между различными религиозными, культурными, социальными традициями (в той же Чечне власти официально выступают, например, за легализацию многоженства) всегда было сильной чертой российской государственности.
При этом бытовой национализм в разных формах — от антисемитизма до кавказофобии — тоже никогда не удавалось победить полностью. Он существовал и в СССР, официально, на уровне идеологии провозглашавшем формирование «новой исторической общности людей» — советского народа. Но национальные различия и противоречия никуда не девались.
Наивно было бы предполагать, что проблемы этого толка исчезнут навсегда, и случай в Воронеже — тому подтверждение.
Поэтому не остается ничего другого, как на уровне кропотливой повседневной рутинной государственной политики формировать единую гражданскую нацию, чтобы все мы чувствовали себя (причем сформировать это чувство силой невозможно) единым российским народом, независимо от национальных традиций и политических разногласий.
