Цивилизация
Скандал вокруг отзыва подписей под письмом 2005 года в защиту первого приговора Ходорковскому и Лебедеву дискредитирует саму форму писем общественности к власти. И в определенном смысле это хорошо. Такие письма слишком легко подделать, чем политтехнологи, власть обслуживающие, успешно и занимаются. А если не подделать, то симулировать, используя склонность подписантов к конъюнктуре либо прибегая к посулам или, напротив, угрозам. С другой стороны,
письма, под которыми в открытом режиме собираются подписи, остаются одним из очень немногих каналов, по которым гражданские активисты могут донести до власти свой протест или призыв к милосердию.
В истории «писем общественности» есть весьма страшные страницы — сотни публикаций советских трудящихся, требовавших казни «врагам народа» во время сталинских чисток. Есть не кровавые, но очень постыдные эпизоды, например с письмами против Пастернака или Солженицына. Есть драматические моменты, иллюстрировавшие тонкую грань, которая отделяла Россию от масштабной гражданской войны, как это было в кризис 1993 года. И такую практику «гражданского действия», наверное, лучше оставить для изучения историкам, но из сегодняшней жизни исключить.
Когда власть, более или менее маскируясь, сама организует подобные акции, она, как правило, преследует пропагандистские цели для внутренней мобилизации населения и нагнетания истерии.
Иногда (скорее всего, это и было в случае с Ходорковским) не менее важными являются внешнеполитические задачи, если необходимо показать, что жесткость действий государства, осуждаемая международным сообществом, имеет поддержку внутри страны. И хотя подписывающие подобные документы люди вполне могут быть движимы сознанием собственной правоты, а не только корыстью или страхом, это не имеет значения. Главное — симуляция «народной воли» в противовес «отщепенцам» и зарубежным критикам.
Гражданам есть что сказать власти. Они отчаянно призывали государство проявить милосердие и помиловать Светлану Бахмину — и добились этого отчасти и благодаря «письму общественности». По многим вопросам они требуют исправить несправедливость (иногда успешно, а чаще, как с протестами против решения по «лукойловской аварии», безуспешно), и это тоже принимает вид открытых писем. Они предостерегают от опасных решений: именно тысячи подписей, поставленные под открытым письмом против введения нового образовательного стандарта, позволили вроде бы заморозить этот процесс. Проблема в том, однако, что
по формальным признакам все это довольно сложно отделить от симуляции и манипулирования. Достоверность и добровольность здесь фактически непроверяемы.
Остается один критерий – эти гражданские действия направлены не на оправдание сильной стороны, а в защиту стороны слабой. Но такой критерий слишком размыт и неясен.
Когда люди, по словам, которые анонимный источник из «Единой России» сказал «Независимой газете», «ставят свою подпись незнамо под чем», а потом, через пять-шесть лет, анекдотическим образом эту подпись отзывают, это не только «свидетельство низкого интеллектуального уровня двух артистов». Это еще и показывает ненормальность самого способа такого общения граждан с собственной властью.
Беда в том, что власть сама понуждает граждан именно к этой форме. И, кстати, сама оказывается от нее в зависимости. У начальствующих лиц осталось слишком мало других, институциональных, способов услышать мнение граждан. И им остается гадать, кто же написал очередное открытое письмо и организовал сбор подписей под ним — интриганы из соседнего департамента или действительно общественные активисты.
