Цивилизация
Проводя аналогии с актуальной ныне Олимпиадой, можно сказать, что Дмитрий Медведев принял старт на посту президента страны и к 14 августа пробежал первые 100 метров пути, однако до финиша еще очень далеко, тем более что пока непонятно, на какую дистанцию он бежит.
И не десятиборье ли это: то есть нужно ли будет, помимо бега с барьерами, еще толкать ядро, прыгать с шестом в высоту и метать копье. Торжествует ли в стратегии Дмитрия Медведева наивно-устаревший олимпийский принцип имени Пьера де Кубертена «главное – не победа, а участие», или же в современном жестоком мире спорта высоких достижений он играет на победу, невзирая на весьма сильный состав соперников.
Переходя на язык собственно политических оценок, следует сразу же сказать, что
в анализе результатов и достижений первых ста дней президентства Дмитрия Медведева есть очевидная неопределенность. Что, собственно, оценивать и по каким критериям?
Следует ли обсуждать вопрос о том, насколько успешно Дмитрий Медведев укреплялся на посту президента и демонстрировал персональное лидерство. А также то, какими темпами и по каким направлениям происходит перетекание реальных властных полномочий от Владимира Путина к новому главе государства?
Или же преемническое президентство необходимо анализировать несколько иначе, примеряя первую стодневку на двоих? Тем более что наряду с Дмитрием Медведевым Владимир Путин тоже обживается в новых-старых премьерских одеждах и статусе лидера правящей партии. Тогда следует смотреть на истекшие 14 недель с точки зрения того, насколько слаженно и адекватно действуют Дмитрий Медведев и Владимир Путин в своих ролях в тандемократии и насколько эффективно формирующееся распределение функций и полномочий между гарантом Конституции и национальным лидером в рамках новой конфигурации власти.
На самом деле и тот и другой подход вполне возможны и разумны. Хотя
кризис вокруг Южной Осетии показывает, что текущий политический процесс следует рассматривать, в первую очередь, именно через призму сформированной после выборов тандемократии.
Дмитрий Медведев и Владимир Путин очень часто появлялись на публике вместе, когда шла избирательная кампания и легитимировалась схема передачи власти. После же завершения выборов был выбран сценарий автономного и параллельного их информационно-политического присутствия, но при этом с отлаженной игрой в пас. Очевидно, что это нужно было и для того, чтобы нелишний раз подчеркнуть политическую самостоятельность и президента, и премьера. А кроме того, четко показать и элите, и обществу принципы и схемы действия новой модели власти – кто над чем работает, кто за что отвечает, у кого какая управленческая поляна, каково распределение функций.
Однако как только случился югоосетинский кризис, совместное обсуждение вопросов и принятия по ним решений было практически сразу восстановлено. Опять стало ясно, что
демонстрация стабильности и эффективности «управления в четыре руки» и для Дмитрия Медведева, и для Владимира Путина является вопросом принципиальным.
То есть они строят именно такую систему. Другое дело – как строят и куда собираются прийти. Это и есть самые главные вопросы, на которые за сто дней однозначные ответы, конечно, не получены.
Неясно и то, когда начнется практическая реализация долгосрочной стратегии развития страны. Ведь под решение именно этой задачи и была отстроена новая конфигурация власти — тандем Медведева и Путина.
Для этого выстраивается и сложный образ президента. С момента президентской избирательной кампании и до сих пор актуальна картинка, когда вместо одного Дмитрия Медведева возникло как бы несколько политиков с этим именем и фамилией.
Один из них – преемник и партнер Владимира Путина во властном тандеме, последовательный и верный продолжатель дела Путина. Другой – современный менеджер, который на равных говорит с бизнесом, и от которого многие ждут, когда сигнал «прекратить кошмарить» выльется во что-то реальное. Третий – сильный правовед и законник, намеренный разобраться с коррупцией, обеспечить независимость суда, привести на смену силовикам юристов и создать новую эффективную бюрократию. Четвертый – выдвинутый Путиным представитель нового поколения, у которого впереди осознаваемая и им, и предшественником необходимость модернизировать страну, создать новый общественный договор и строить в России новое современное общество. Пятый – либерально мыслящий политик, с которым некоторые связывают свои ожидания и надежды на пресловутую «политическую оттепель», а также, к примеру, на новый стиль во внешней политике и улучшение отношений с Западом. Шестой… Седьмой… Как говорится, перечень не исчерпывающий – его можно продолжать.
Такая ситуация вполне нормальна и естественна в период смены и передачи власти, поскольку обеспечивает политическую стабильность, социальное спокойствие и эффективна с точки зрения внутриэлитного баланса сил, а также позволяет концентрировать не только на Дмитрии Медведеве, но и на тандеме Медведев — Путин самые разнообразные надежды различных общественных и властных групп.
Не менее важно и то, что
все шаги первых недель и месяцев президентства Дмитрия Медведева были подчеркнуто аккуратны и назидательно умеренны именно для того, чтобы несколько сбить начавшую было подниматься волну завышенных для одних — ожиданий, для других – опасений по поводу грядущих перемен.
Возможности сохранять такую картинку, держать паузу относительно дальнейших действий и тем самым резервировать пространство для маневра довольно велики. Но не безграничны. Поджимает экономика. Завершается период, когда вполне успешно формировались и декларировались концепции по ключевым направлениям, таким, как антикорупционный план или повышение независимости суда. Однако дальше нужны действия, которые покажут реальность или имитационность всех этих проектов.
Наконец, произошел кризис вокруг Южной Осетии со всеми вытекающими отсюда как внутри-, так и внешнеполитическими последствиями. Понятно, что это неизбежно повлияет на расстановку акцентов при выборе приоритетов стратегии развития. Кроме того, очевидно, что и лично Дмитрий Медведев, и их тандем с Путиным выходят из кризисной ситуации, увеличив свой политический вес и обновив имидж. Куда выходят – станет понятно в ближайшие недели, но, возможно, впору в каком-то смысле отсчитывать новые первые сто дней. И снова на двоих.
Однако если по вопросу об окончательном оформлении долгосрочной стратегии эти «еще раз сто дней», скорее всего, принесут ясность и определенность, то по второму главному вопросу тандемократии нужно еще запастись терпением на год-другой.
Так до конца и не ясен ответ на самый фундаментальный вопрос: является ли нынешняя тандемократия началом системного политического перехода от преимущественно «ручного управления» (пусть и с двух рук) к собственно институциональной политике. Иначе говоря, продолжится ли та самая система «двоецарствия»? Или будет происходить развитие политической системы в сторону ее институциональной устойчивости и дееспособности, формирование «далеко и надолго» новых правил игры. Это не может ограничиваться только взаимной тандемной дееспособностью президентской и правительственной власти. Навык «применения институтов» и их очистки от ржавчины многолетнего простоя потребуется тогда и для других элементов политической системы.
Ведь
именно с избранием Дмитрия Медведева главой государства можно начинать говорить о том, что у нас должен сформироваться как таковой институт президентской власти.
Все-таки до сих пор была скорее справедлива формула, что личность всенародно избранного – это и есть институт властного верховенства.
И, быть может, главное, что просматривается на сегодняшний день как раз и заключается во властном желании и понимании того, что дальше российская политика должна работать не на основе исключительно «ручного управления», но опираясь на устойчивые и дееспособные институты.
По крайней мере «пакт престолонаследия» в конечном счете опирается на два взаимных обязательства нового президента и премьера. Первое заключается в том, что перераспределения полномочий и усушки президентских полномочий в пользу правительства не будет, а второе связано с констатацией того, что пришло время «более полно раскрыть конституционный потенциал» власти правительства. И если это так, то это будет чувствоваться и по политическому языку. Со временем вместо высказываний типа «это к Медведеву» или «тут решает Путин» должно все чаще слышаться «здесь глава правительства в своем праве» или «тут вопрос исключительно компетенции президента». Независимо от фамилий.
Если властному тандему удастся добиться большей институциональной определенности политической системы, то это будет одним из главных позитивных итогов третьего президентства.
Вопрос превращения персонифицированной тандемократии в долгосрочную властную конфигурацию тем более важен, что
по мере того как и дальше день за днем будет перелистываться медведевский президентский календарь, все громче будет щелкать механизм обратного отсчета времени до следующих президентских выборов, в которых Владимир Путин снова может участвовать.
Станет ли это в течение ближайших года-полутора основной интригой президентства Дмитрия Медведева (как в 2006 году – тема преемника) или нет, и будет показателем того, совершился ли модернизационный переход в политической системе. И именно с этой точки зрения и можно будет оценить и президентство Дмитрия Медведева, и смысл политической конфигурации «властного тандема».
Автор – заместитель директора Института социальных систем при МГУ имени Ломоносова
