Из ниоткуда в никуда

Давно положила себе за правило — непременно смотреть по ТВ все государственные концерты. Ведь в них сконцентрирован стиль и веяние времени. Какое время, такой и стиль.

Концерт «Россия молодая» на Красной площади 12 июня 2011 года свидетельствует не о времени, а о безвременье. Медведев с Путиным в день национального праздника катаются вдвоем на велосипедах, демонстрируя мир и согласие в тандеме. А народ на площади уже ничего не демонстрирует, а просто изнывает от обилия патриотизма. Если в прежние годы словоблудие на тему любви к родине, традиционно обостряющееся в начале июня, имело подобие осмысленных форм (вспомним перспективную акцию «Роди патриота!»), то теперь формы отсутствуют. Год назад юный театральный гений Василий Бархатов придумал хотя бы видимость стилистического приема — восторги по поводу державного размаха мероприятия он выслушивал лично во время концерта, перемежая восторги со встроенными интервью. На сей раз юный гений, ставший по совместительству членом Общественной палаты, не стал ничего придумывать, а просто принялся с холодным носом кое-как осваивать просторы Красной площади.

Сценарий концерта — это диагноз полной идеологической опустошенности перед лицом грядущих выборов. Спецназ ведущих буквально не знает, чем занять публику. «Давайте прыгать в толпу!» — креативничает Ольга Шелест. «Нет, давайте лучше играть в города», — предлагает бессменная муза госконцертов Лера Кудрявцева. Поиграли в города, в телемосты. Лениво погордились прошлым — вспомнили Гагарина. Лениво погордились будущим — Сколково, Сочи-2014, чемпионат мира по футболу-2018. Удачно пошутили устами Комолова: если на человеке тюбетейка, то он из Татарии или Башкирии...

Ощущение безвременья усиливало и то обстоятельство, что с каждым годом державные концерты впадают во все возрастающее жанровое рабство, восходящее к сталинскому ампиру с его избыточностью и безвкусицей. На гигантской сцене чего только не было — и парад мам, и гимнасты с лыжниками и конькобежцами, и рокеры с попсой, и колонны автомобилей, и тьмы визуальных эффектов, а бал правила смысловая невнятица в вате вязкой скуки. Сталинская избыточность с парадами физкультурников и голосистыми певцами имела хоть какое-то логическое объяснение. В стране, сцементированной страхом и кровью, зарождающаяся массовая культура обретала важную пропагандистскую миссию коллективного организатора и воспитателя масс. А кого можно организовать и воспитать сегодня с помощью шаманских заклинаний? Решительно никого. Даже родной гимн выучить — и то проблема. Пришлось устанавливать на сцене гигантский суфлер, без которого ни исполнители, ни зрители не вспомнили бы чеканные михалковские строки.

Отшумели публичные дискуссии о том, что именно мы отмечаем в День России. Сам праздник, впрочем, по свидетельству свежих социологических исследований, не стал более понятным. Ситуацию запутывает и гремучая помесь символов обновленного отечества — триколоры и хоругви, двуглавые орлы и серпастые гербы, величавая имперская геральдика и цельнометаллическая советская эстетика. Зато мы точно знаем: в этот день следует громко и много говорить о патриотизме. Теперь в авангарде молодые из прокремлевских объединений. Они выучили все нужные слова, на которых собаку съели их отцы и деды. Так бы, наверное, все могло еще долго продолжаться, если бы не одно обстоятельство.

Нынешний праздник совпал с убийством Буданова. В обществе с новой силой вспыхнули дискуссии о патриотизме. Новое-старое лицо российского патриотизма — Буданов — настораживает и пугает. Слова становятся материальными. В конце концов, сегодня водораздел в обществе проходит не между левыми и правыми, либералами и охранителями, поклонниками Медведева и Путина, а между теми, кто готов засыпать шелухой громких фраз о любви к родине весь мир, и теми, кому стыдно произносить важные слова, ничем не оплаченные ни политически, ни социально, ни нравственно.

Слова вместо дел тупиковый путь развития. Лучшее, что можно было услышать в день России, — композиция Аллы Пугачевой о путешествии из ниоткуда в никуда. Очень поучительное сочинение.