Цивилизация
В первый день весны, который счастливо совпал с единым днем голосования, мне сделалось по-настоящему жутко. Агентства притащили новость: «Мировой экономический кризис не нанесет существенных ударов по социальной стабильности в России», — заявил президент Медведев». Что, неужели все так серьезно? Пришел полный аллес капут?
За последние несколько месяцев уже многое было обещано: девальвации не будет, кризис нас не коснется, все учтено могучим ураганом, островок стабильности и прочие довольно неприятные вещи. Чем хороша российская власть? Тем, что у нее, как в детской считалочке, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается. Это традиция старая, заложенная еще при проклятом царизме и продолженная при благословенном большевизме-сталинизме. Жить стало легче, жить станет еще веселей, обхохочешься. Помнится, и Ельцин обещал лечь на рельсы. Тоже про деньги речь шла и про цены, которые ни за что не вырастут. И не обманул: грянуло, накрыло, рухнуло — инфляция, шоковая терапия, цены до небес.
Но чтобы вот так, в открытую, глава государства пообещал стабильность и отсутствие социальных потрясений? На моей памяти до этого еще не доходило. Видимо, все очень серьезно.
Развернем цитату, чтобы добровольные дружинники по охране тандемократии, а также штатные сотрудники опричных ведомств, которые в изобилии здесь пасутся, не обвинили нас в предвзятости. Еще раз. По буквам. «Мировой экономический кризис не нанесет существенных ударов по социальной стабильности в России, так как за последние годы властям удалось значительно поднять уровень жизни в стране», — заявил президент Медведев в интервью испанским СМИ накануне визита в Мадрид. (Цитирую по «РИА Новости».)
Хорошая фраза, емкая. В ней, как в капле воды, отразилось отношение власти к народу, к миру и к себе, любимой.
После запятой могло бы стоять «так как властям удалось модернизировать
экономику и провести структурные реформы», «так как властям удалось заменить сырьевую модель экономики на постиндустриальную», «так как властям удалось существенно увеличить долю малого и среднего бизнеса», «так как властям удалось создать механизмы социальной защиты и перераспределения природной ренты». Но ничего этого властям не удалось. Самое смешное, что, опрокидывая всякую логику, власть хвалится тем, чего уже нет.
Черная кошка уже убежала из темной комнаты, а Дмитрий Анатольевич все еще рассказывает слепым и глуховатым слушателям, какой белой и пушистой она была.
Оказывается, залог стабильности (нынешней) в том, что в последние годы (то есть в прошлом) граждане вышли на новый жизненный уровень. Например, покупали много товаров, брали ипотеку и неплохо питались. Простите, Дмитрий Анатольевич, возможно, вы не в курсе, так я поясню: именно это и кончилось. Покупать не на что, товары подорожали, кредитов не дают, а дают все больше по морде или увольняют — меня сейчас хорошо слышно? Вы не понимаете разве, что разговоры об уровне жизни, который обеспечивала (якобы) власть, в ситуации, когда она больше не может его (уровень) обеспечить, — это и есть детонатор? Зачем вы его всем показываете?
Впрочем, это я увлеклась. Все они понимают — и Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович. Поэтому так и говорят. Прямым текстом. Немного кривым, но легко спрямить. Есть в таких заявлениях и удаль президентская, демонстрация силы и фиги в кармане, и сигналы понимающим, и утешение недогоняющим, и проговорочки по Фрейду. А может просто хотелось с кем-нибудь поговорить о демократии, а махатма Ганди, как назло, умер. Вот тут и подвернулись журналисты. Хоть бы и испанские.
Кстати, а вдруг кто-нибудь из спичрайтеров так шутит — ведь чем больше логических противоречий в тексте, тем понятнее народу?
Вот Медведев продолжает заклинать стабильность: «15 лет назад Россия была слаба в экономическом плане, она не выдерживала конкуренции с крупнейшими государствами, у нее был утрачен или, во всяком случае, была утрачена значительная часть экономического потенциала. За последние годы удалось эту ситуацию изменить, и поэтому тот экономический кризис, который сегодня происходит, он, на мой взгляд, не нанесет таких существенных ударов по социальной стабильности».
Мы легко преодолеем трудности перевода с президентского на человеческий. Просто крутим часы вперед: глаголы прошедшего времени следует перетащить из 1994 года в март 2009. В настоящий момент мы имеем: потенциал утрачен, конкуренции не выдерживаем, в экономическом плане Россия слаба. Все верно, спасибо, Дмитрий Анатольевич. Сигнал принят. Я знаю, что вы знаете, что все знают. Да, полная засада, как и подтверждают ведущие экономисты.
Эзопов язык, великий и могучий, незаменимое средство общения советского народа, подзабытый в 90-е, вернулся в нулевых. Раньше на нем говорили преимущественно граждане, стремясь робко донести свои мысли до власти, теперь так разговаривает сама власть, опасаясь врезать правдой по усыпленному народному сознанию.
Понимать президентско-премьерский язык надо. Чтобы понять, когда наступит момент. Поэтому чаще тренируйтесь читать справа налево, как читают арабскую вязь. Традиции фундаменталистских режимов дружественных арабских стран теперь хорошо понятны и на русском языке. Учитесь писать сверху вниз, как китайцы рисуют свои иероглифы. В Китае, как известно, у одного слова может быть несколько значений — все зависит от того, как произнести. Слушайте интонации власти, это всегда интересно, хотя иногда становится немного жутко…
Граждане, носители великого и могучего, делают свой выбор. Одни тренируют слух, другие затыкают уши президентскими и премьерскими речами. Слова весомые, тугие, как бананы, отлично помещаются в слуховой проход. Все хорошо, все будет хорошо, у нас все отлично, это не я, это не мы, а что я, а почему я, за что вы меня?
Другие граждане учатся читать и даже говорить с властью на родном языке. Надо сказать, экстренный курс филологического и экономического ликбеза дает удивительные плоды. Тут Андрей Колесников в «Коммерсанте» блестящий диалог прописал. Владимир Путин побеседовал с представительницей народа Еленой Романовой в центре занятости города Подольска. Ну, я вам скажу, редкий журналист вступил бы в такой диалог с властью. Сейчас мало кто так умеет, а кто умеет, не сделает. Это ей, милой Елене Романовой, Владимир Путин обещал, что «в среднесрочной и краткосрочной перспективе американская экономика восстановится». А женщина никак не отставала, спрашивала, не отодвинется ли пенсионный возраст. Путин сообщил, что в этом нет необходимости, но неожиданно углубился в тему:
«— А вот в Италии, например, приняли закон, по которому женщины выходят на пенсию в 65 лет! — вдруг сказал премьер — в укор Италии и не в укор себе.
— А во Франции пособие по безработице у женщины — €500! — тут же ответила она.
— Некорректно сравнивать... — начал объяснять премьер.
— Так вы же первый сравнивать начали, — удивилась она».
Я это к тому, что конкретика в разговорах власти с народом опасна. Как и в разговорах мужчины и женщины. В одном советском фильме было прекрасно сформулировано: «Все пообещать — значит, ничего не дать. Можно смело обещать женщине счастье, новую жизнь, лучезарное будущее — никто толком не знает, что это такое. Но не давайте повода надеяться, что намерены пойти с ней в театр или в загс. Мелочи западают в память».
Обещать лучезарное будущее после того, как Америка выйдет из кризиса, — это ни к чему не обязывает. А вот гарантировать от дефолта, девальвации, социальных потрясений лучше не надо. Мелочи западают в душу.
