Цивилизация
У героев не может быть рейтинга. Рейтинг может быть только у персонажей. Если в России и дальше будут «закручивать гайки», делая вид, что так и надо, время персонажей может смениться временем героев. В сегодняшней России уже появилась политическая почва для героев, хотя пока в стране безраздельно царствуют персонажи от Владимира Путина и Максима Галкина до Ксении Собчак и участников «Дома-2». Но уже есть Михаил Ходорковский, имевший шанс оказаться российским Биллом Гейтсом, а оказавшийся (благодаря способу и основаниям расправы, учиненной над ним властью) кем-то вроде российского графа Монте-Кристо. Персонажа, ставшего героем.
После изобретения телевидения и «желтой прессы» о персонажах под видом героев нация узнает из этих источников информации. Но между бесконечными «Блондинками в шоколаде», «Звездами танцпола», передачами о правильном выборе майонеза (жратва — тоже персонаж, если дает рейтинг) и о траволечении, между псевдополитическими ток-шоу на столь же травоядные темы телевидение вдруг показывает «датский» телесериал, к 100-летию со дня рождения, о мученике и страдальце сталинских лагерей Варламе Шаламове. О человеке, написавшем такую правду о лагерной жизни, которая возвышается не то что над критикой — над моралью. Или вот вспомнили телевидение и некоторые газеты про столетие Арсения Тарковского, не просто отца гениального сына-кинорежиссера, но Мастера, всю свою долгую советскую жизнь ухитрявшегося писать стихи так, будто советской власти не существовало в природе. А природа и вечная суть вещей, напротив, оставались неизменными. Рейтинг у Шаламова с Тарковским никудышный. Потому что они герои, а не персонажи.
Что делает профессионала, талантливого или даже бездарного человека героем? Реально трудная, а не выдуманная судьба. Вольное или невольное противостояние гадким и жестоким обстоятельствам. Способность не сломаться.
Может ли получиться герой из персонажа? Конечно, может. Вот если бы Пэрис Хилтон посадили в тюрьму не на 23 или 45 дней, а на 20 лет, если бы ни за что отобрали бы у нее все имущество, возможно, лет через 10 рекордсменка рейтинга шоу Ларри Кинга, суперперсонаж нескончаемого комикса, стала бы героем. Героем можно стать, и принципиально отказавшись быть персонажем. Но на это нужно не меньше мужества, чем пережить реальные беды.
Гораздо чаще в нашей жизни происходит обратная метаморфоза. Вот, например, Михаил Касьянов, первый экс-премьер России, заявивший об открытом противостоянии власти во времена, когда это, мягко говоря, в политической элите не принято. Но не смог, испугался, наверное, дачи жалко, опять же, семья, дети. Решил прекратить «баловаться» с «Другой Россией» и заговорил о Геннадии Зюганове в качестве возможного единого кандидата в президенты от оппозиции (это, как если бы мизинец левой руки человека провозгласили оппозицией его туловищу). Мог человек стать героем, а теперь будет (или не будет, в зависимости от дальнейших договоренностей с Кремлем и кремлевских раскладов) персонажем.
И не осудишь его: любой человек имеет полное и безоговорочное право не быть героем
То, о чем мы говорим, не имеет ничего общего с обычным брюзжанием обитателей любой эпохи о том, что нынешние времена не те, что люди, мол, измельчали, а вот раньше… В нынешнем медийном и относительно благополучном мире героем может быть только человек, совершающий реальный подвиг, спасающий чью-то жизнь, устанавливающий какой-то невероятный спортивный рекорд. Или, увы, гигантское злодеяние. Мы же говорим о людях, которые являются героическими личностями в масштабах целой жизни. Для таких героев должны быть созданы (в авторитарных или тоталитарных странах, увы, всегда создаются) соответствующие внешние условия.
Поэтому я хочу и не хочу, чтобы в сегодняшней России появлялись подлинные герои.
Можно ведь прекрасно существовать в «золотой середине» между героем и персонажем. Вот, например, величайший (официально) русский поэт Александр Пушкин. По части похождений и «пиара в тусовке» решительно ведь не уступал Ксюше Собчак. И ловелас, исправно ведший донжуанский список, и тусовщик. И пикантные политические связи на высшем уровне имел: сам государь император по собственному желанию стал его личным цензором, а в кишиневской ссылке (где жилось ему очень даже вольготно) наш персонаж завел роман с женой самого графа Воронцова, «главы региональной администрации». А теперь только представьте, как покуражилось бы наше развлекательное телевидение или газета «Твой день», повествуя об истории дуэли с Дантесом. Но только от Пушкина остался не рейтинг персонажа, а великие стихи и великая проза. И поэтому по результату своей жизни он герой.
Люди, которые сегодня хотят быть российской элитой, героями нашего времени, ведут себя либо как серенькие мышки, либо как гламурные персонажи.
Они не думают о результатах жизни, они думают о результатах первичного размещения акций или о результатах президентских выборов. Поэтому мы и не знаем, кого назвать сегодня героем, личностью, фигурой. Ибо СМИ, у которых есть возможность рассказать не только о персонажах, но и о героях, из тупого страха и погони за рейтингом выбирают первых. Персонажи, в свою очередь, несказанно рады «мелькать», поскольку рейтинг — единственное условие сохранения этого статуса, а частота мелькания гарантирует рейтинг.
Одна беда: рейтинги рано или поздно обнуляются, персонажи приходят и уходят, а герои остаются.
Пусть даже очень часто остаются незаметными. Но именно они создают тот запас слов, боли, смысла, чувств, упований, который делает страну страной, народ народом, людей людьми.
