Цивилизация
Согласившись, скрепя сердце, на прием Румынии и Болгарии, Европейский союз одновременно объявил о приостановке с 1 января 2007 года процесса расширения. Следующий «новичок» появится в единой Европе только после того, как 27 стран-членов договорятся об институциональных реформах и примут основополагающий акт сообщества.
«Зеленый свет» двум последним странам бывшей «народной демократии», а также мораторий на экспансию знаменуют собой начало качественно иного и довольно противоречивого этапа развития ЕС.
Перед Европейским союзом еще острее, чем прежде, встает проблема внешней политики.
Его неспособность проводить согласованный курс по важным международным вопросам проявлялась неоднократно и по разным поводам.
Однако до недавнего времени неудачи на большой мировой арене компенсировались успехами на арене малой — в непосредственной близости от границ Евросоюза.
Европейская модель остается очень привлекательной. Обещание странам-соседям открыть двери в элитарный клуб было самым действенным инструментом проведения интересов единой Европы. Перспектива членства — реальная (страны бывшего социалистического лагеря), туманная (Балканы, Турция) или призрачная (Украина и Молдавия) — служила эффективным средством преобразования прилегающих территорий. По мере удаления от «ядра» «европеизация» срабатывала все с большим скрипом. И все же выдвигаемые условия подталкивали соискателей к шагам, с которыми они сами по себе тянули бы годами. До тех пор пока в конце туннеля мерцает зеленый огонек, не угасает стремление двигаться вперед. Как только зажигается желтый под лозунгом «выполняйте условия, а там посмотрим», ситуация немедленно меняется.
И никакая «политика соседства» как альтернатива грядущему членству не поможет.
Исчезновение как минимум на предстоящие годы данного рычага создает новую реальность. Жгучая проблема — Балканы. Обеспечить стабильное развитие многочисленных молодых государств можно только под серьезным внешним патронатом, и естественным кандидатом на эту роль выступает Евросоюз. Но теперь получается, что членство откладывается на неопределенное время, а способность брюссельской метрополии управлять Балканским полуостровом в колониальном стиле (то есть извне) крайне сомнительна.
Альтернатива проста.
Либо в ЕС случается чудо и, осознав свою ответственность, страны-члены всерьез берутся за поиск новых внешнеполитических инструментов. Либо (что куда более вероятно) в Европе все останется как было, а обязанность жандарма-телохранителя вновь с тяжким вздохом возьмут на себя Соединенные Штаты.
А ведь Балканы — это редкое место на Земле, откуда заокеанские партнеры Старого Света действительно хотели бы побыстрее убраться, переложив бремя на союзников. Не случайно Госдепартамент США с тревогой воспринял заявление об остановке расширения и призвал ЕС идти дальше — в Турцию и на Балканы.
Кстати, страна, которой сегодня должно быть обидно больше всех, — это Хорватия. На деле Загреб готов к членству лучше, чем Бухарест и София. Стартовав позже остальных (авторитарный лидер Франьо Туджман умер только в 1999 году), Хорватия совершила рывок, но споткнулась на Гаагском трибунале, который обвинил ее в недостаточном сотрудничестве. И, хотя конфликт уладили, промедления хватило, чтобы упустить «вагон» с Румынией и Болгарией. А следующий поезд в расписании не указан.
Непонятно, что составит теперь основное содержание отношений Евросоюза с Украиной. Если о Турции и некоторых балканских странах продолжают говорить как об отдаленных, но все же возможных кандидатах, о шансах Киева и вовсе уже нет речи. Тем самым пафос европейского выбора, которым была пронизана «оранжевая революция», окончательно повис в воздухе.
Еще одна важная проблема — замороженные конфликты на постсоветской территории, в урегулировании которых Евросоюз намеревался принять активное участие. Единственный «очаг», интерес к которому неизбежно возрастет, — это Приднестровье. С момента вступления Румынии в Евросоюз ни одно из заседаний высокого уровня не будет обходиться без призывов Бухареста помочь страдающим братьям на обоих берегах Днестра. Брюсселю не удастся их игнорировать, вовлеченность европейцев в данный конфликт возрастет. Более того, вполне вероятно, что ЕС попытается сделать приднестровский конфликт образцом, доказывающим способность Европейского союза добиваться крупных внешнеполитических успехов.
Иная ситуация с непризнанными анклавами на территории Грузии. И без того невероятная перспектива сближения Тбилиси с ЕС теперь перемещается в категорию фантастических.
Поскольку внешнеполитический потенциал единой Европы невелик, тратить его на Грузию едва ли захотят.
Тем более что среди постсоветских есть страны, европейцам куда более интересные, — например, нефте- и газоносные Азербайджан и Казахстан, да и в Центральной Азии есть интересные ресурсы. На практике это значит, что и Тбилиси полностью остается в зоне ответственности Вашингтона.
Вообще, весьма непростые в последние годы трансатлантические отношения обещают запутаться еще больше. Соединенные Штаты в идеале хотели бы видеть Евросоюз умеренно дееспособным, чтобы тот мог решать текущие проблемы безопасности, но не настолько сильным, чтобы формулировать собственную линию на мировой арене. Со вторым все в порядке, первого добиться не удается.
С одной стороны, остановка расширения означает неизбежное повышение роли США в Европе, прежде всего на прилежащих к ЕС территориях, потому что кто-то должен за ними «приглядывать» (понятно, что надзор со стороны Москвы союзников по обе стороны океана не устраивает). С другой — возможное расширение ведет к тому же. Все страны-кандидаты, как и те, что вступили два года назад, представляют собой стойких приверженцев американского курса и в критических ситуациях неизменно занимают сторону Белого дома.
В итоге Европа, скорее всего, погрузится во внутренние проблемы (социальная и сельскохозяйственная политика, миграция, институциональное устройство), утрачивая шанс на роль самостоятельного международного игрока. На постсоветском пространстве можно ожидать обострения противостояния Вашингтона и Москвы, а при решении крупных международных вопросов — повышения роли крупных европейских стран. Не как членов ЕС, а как самостоятельных великих держав.
Все это не означает, что на единой Европе пора ставить крест.
Европейская идея переживала тяжелые времена, но до сих пор сочетание сугубо рационального подхода с пониманием великой миссии позволяло найти верное решение.
Правда, для этого требовались интеллектуальная свобода, политическая воля и осознание собственной ответственности. В сегодняшней Европе не слишком заметны лидеры и идеологи, способные проявить эти качества.
