Цивилизация
Редко какая затея государственного масштаба так стремительно продвигалась от слов к делу, как проект оснащения всех избирательных участков веб-камерами. 15 декабря об этом говорил Владимир Путин, 16 декабря раздавались поручения, а уже до Нового года предполагаются какие-то конкретные решения. Приучившая к своей неспешности государственная машина включилась на удивление оперативно. Такое, бывает, случается, когда действительно очень надо. Потери рекомендовано не считать, хотя уже в открытую говорится о том, что делаться это все будет дорого, а к следующему избирательному циклу техника устареет и использоваться не будет.
Между тем практическая польза от немедленного внедрения веб-камер на избирательных участка, мягко говоря, неочевидна. С какой стороны ни посмотри. Трудно сказать, насколько добавит доверия выборам миллионы часов прямой трансляции избирательного процесса: непонятно, кто их сможет посмотреть, а главное, обобщить и какова будет юридическая ценность этих захватывающих кадров. Особенно если одновременно будут предприняты меры по недопущению на участки наблюдателей (скорее всего, организаторы и особенно исполнители избирательного процесса учтут свои декабрьские ошибки).
Специалисты не исключают, что, если все камеры будут установлены в срок и начнут передавать информацию в положенном режиме, это обрушит интернет по всей стране. Данное обстоятельство может стать немалым подспорьем для организации беспроблемного избирательного процесса. Однако уронить интернет можно и без публичных хлопот. То же самое касается и так называемой коррупционной составляющей: закупка и поставка сотен тысяч камер — дело, безусловно, выгодное для всех участников процесса, но можно найти дела и поинтереснее, без политических отягощений и сурового премьерского догляда.
Распоряжение об общефедеральной установке камер на самом деле важно не содержанием, а формой.
Во-первых, развитие избирательной системы — это забота не премьер-министра, а президента. Ну если говорить о формальной стороне дела. Существует программа, подписанная Дмитрием Медведевым, акценты в которой расставлены несколько иначе. Однако Владимир Путин больше не собирается тратить силы на то, чтобы как-то разделять свой формальный и фактический функционал.
Во-вторых, пока еще премьер-министр ясно дал понять, что ради достижения цели (в данном случае лишнего, пусть и очень неочевидного доказательства прозрачности выборов) он готов на любые затраты, будь то миллиарды из федерального бюджета или сотни рабочих часов его подчиненных. Он не просто доказывает всему миру и всей стране, что контролирует управленческую систему, а демонстративно ставит перед ней практически нерешаемые задачи. Выполнили — молодцы, а если что и было лишнего по дороге, так это неважно.
В-третьих, самой управленческой системе Путин дает понять, что хозяин вернулся и исполнять почти уже кремлевские распоряжения надо не так, как в предыдущие четыре года. Возможно, он насмотрелся на медведевские совещания об исполнении поручений по проверке исполнения поручений. Есть время для смеха, и есть время для гнева. Теперь Путину важно показать, что он таких совещаний проводить не собирается. А лучший способ проверки исполнительской готовности — дать почти неисполнимое задание и посмотреть, как на него отреагируют. Если поругаются (именно так стоит трактовать публичные сомнения в реализуемости проекта), но поплетутся исполнять — значит, команды проходят.
В-четвертых, некоторое удовольствие, наверное, может доставить и то обстоятельство, что проверка работы вертикали — самое слабое место у предыдущего президента — проводится непосредственно на поляне Дмитрия Медведева. То есть одни интернетом пользуются, а другие им руководят.
Подобные тесты и сопутствующая им игра мускулами, безусловно, имеют важное значение для самой управленческой вертикали. Возможно, тесты могли бы быть и не в миллиарды стоимостью. А также, безусловно, хотелось бы понять, чем еще кроме регулярной проверки своей системы на управляемость хочет заниматься человек, претендующий на то, чтобы снова стать президентом.
