Мелкие вольности

Некоторое время назад довелось наблюдать «столкновение цивилизаций» на американской границе. Было это при прохождении паспортного контроля. Сразу успокою: «цивилизации» разошлись без потерь и кровопролития, даже без морального ущерба для каждой из них. Зато наблюдение за драматическим процессом сильно скрасило томительное 40-минутное ожидание в очереди, которое можно было бы сравнить по времени с нашим аэропортом Домодедово (после того как многие авиакомпании туда «перебежали», там можно простоять в бестолковой толчее на границе на прилете не меньше часу), если не учитывать, что народу было раза в три больше, очередь была организованно пропущена через коридоры, обозначенные ленточками, чтобы не создавать толчеи (почему-то никаким нашим пограничным и иным властям никак не даются эти простейшие «модернизационные инновации», непременно надо заставить всех давиться общей потной и крикливой толпой), а также человек пять из персонала занимались «разруливанием» этой очереди, направляя людей к тому или иному освободившемуся иммиграционному чиновнику.

Обычное, не обремененное излишними расспросами, кроме стандартных (зачем приехали, сколько пробудете, чем занимаетесь на родине), общение с американским иммиграционным чиновником длится не более пяти минут, включая смотрение в камеру для опознавания роговицы глаза и прикладывание четырех пальцев каждой руки и большого пальца отдельно к устройству по считыванию отпечатков пальцев. Но в тот раз аккурат перед нами прилетел самолет «Саудовских авиалиний» из Эр-Рияда, откуда в пеструю очередь многонациональных визитеров, стремившихся погулять по американской свободной земле, пристроились десятки людей, представления которых о свободе, приличиях и допустимом поведении совершенно не вписываются в тот набор ценностей, который присущ американцам. Совершенно непонятно было, зачем, собственно, они сюда вообще прилетели, в этот «чуждый и враждебный» для них мир. Речь, прежде всего, наверное, о женщинах, некоторые из них были закутаны в черные хиджабы и паранджи с головы до пят – свободными оставались только узкие щелочки для глаз. Впрочем, большая часть женщин подошли к американской границе с открытыми лицами.

Мне сразу же стало любопытно, как именно все эти дамы будут проходить паспортный контроль, памятуя, например, что для фотографии на американскую визу даже существует специальное требование, чтобы ушные раковины были на ней видны. Тут пограничникам ушей визитеров было не увидеть ну никак. И не только ушей.

Многие женщины (иногда по двое-трое-четверо) путешествовали в сопровождении своих мужей, при этом в их поведении, мне показалось, была все-таки некоторая гибкость: большинство из них прошли контроль с открытыми лицами, хотя и не снимая солнцезащитных очков. Прошли контроль, не приоткрывая лица из-под паранджи, и другие несколько женщин, тоже сопровождаемые мужьями (иммиграционный, то есть пограничный, контроль в Штатах вместе путешествующие люди, родственники и семьи всегда, кстати, проходят вместе, а не по одному).

А вот одна дама, путешествовавшая в одиночку с пятью детьми, задержалась как раз на все сорок минут, что мы стояли в очереди. На «невинное» предложение белокурого американского пограничника «открыть личико», чтобы посмотреть в камеру и чтобы сличить его с изображением на визе, она, судя по их взаимной энергичной жестикуляции, ответила отказом. После чего была отправлена назад, «за границу», а по громкоговорящей связи был вызван саудовский представитель – улыбчивый и даже веселый кругленький араб маленького роста, успевавший при всей своей суете еще перемигиваться с девушками из иммиграционной службы.

Ну, думаю, сейчас все это семейство депортируют обратно за неподчинение требованиям иммиграционных властей. Ан нет. Начались долгие разговоры. К переговорам привлекли какую-то кореянку из числа персонала, «разруливающего» очередь. Она что-то долго втолковывала арабской даме. Саудовский представитель удалился куда-то и вернулся с кипой бумаг. Потом они все вместе пошли к тому же парню из иммиграционной службы и принялись что-то бесконечно писать и заполнять. Видимо, саудовский представитель, выступая в роли консула, что-то официально подтверждал в отношении женщины, лица которой пограничник так и не увидел, а официальный представитель строгой американской иммиграционной службы с этим соглашался. После 15-минутной писанины, пересчитав по пальцам пять штук детей, опустив процедуру считывания глазной роговицы и, кажется, отпечатков пальцев тоже, иммиграционный контролер пропустил семейство в свою свободную страну. Неужели только потому, что Саудовская Аравия – важнейший союзник США на Ближнем Востоке? Или все же потому, что американские власти верят в то, что веротерпимость и политкорректность, доведенные до такой вот, на наш сторонний взгляд, почти что фантасмагории, должны непременно восторжествовать? Если это так, то очевидно, что такая вера базируется на неколебимой уверенности в том, что десятилетиями исправно работавший американский «плавильный котел», успешно переплавлявший миллионы иммигрантов самых разных культур и обычаев в единую американскую нацию, будет столь же исправно работать и дальше. Хотя на сей счет даже в самом американском обществе бытуют нынче разные мнения, лично я принадлежу к числу скептиков по этой части, полагая, что «правильный котел» дает сбои. Так вот, вера в его такую работоспособность подразумевает, что не только к иммигрантам, но и к временным визитерам должна быть проявлена такая же терпимость.

Впрочем, тут все на самом деле тоньше: поразительная гибкость и терпимость в одних сферах – в культуре, увлечениях, сексуальных пристрастиях, манерах поведения, в одежде, внешнем виде, внешне демократической форме общения друг с другом вне зависимости от чинов — сочетается с железобетонной последовательностью (граничащей, на взгляд иностранного наблюдателя, особенно нашего, привыкшего к тому, что правила пишут не для их исполнения, а для снятия ответственности с того, кто их издает) в следовании всяческим законам, правилам и установлениям. В том числе – и установленным кодексам поведения. Поэтому, скажем, по отношению к визитеру в парандже, если уж такова ее специфическая культурологическая самоидентификация, может быть проявлена неслыханная снисходительность. Зато вот недавно одна из руководителей крупнейшей информационной сети – судя по фамилии, арабского происхождения — была уволена в пять секунд (то есть она формально сама подала в отставку) лишь за то, что позволила в своем блоге сочувственные высказывания по случаю кончины одного из лидеров ХАМАС. Или, скажем, в американской армии формально теперь уже не запрещено служить в том числе и геям. Однако всего лишь пара неосторожно брошенных фраз командующим американскими войсками в Афганистане (а он был на очень хорошем счету) в отношении руководства моментально стоили ему должности, он ушел на пенсию. Жесткого дресс-кода в Штатах придерживаются лишь в рамках корпоративной культуры больших компаний, остальные же одеты кто во что горазд, там даже отдаленно не встретишь присущего нашим согражданами «одежного» фетишизма. Но все эти кое-как одетые «шалавы» в шортах и кроссовках – как правило, настоящие «железные малыши», которые в массе своей даже и мысли не допускают о нарушении своих должностных и технологических инструкций (разумеется, в семье не без урода – всегда есть и исключения). Кстати говоря, в том числе потому, что соблюдать правила – это для всех проще и удобнее.

Американцы вряд ли когда-нибудь пойдут по французскому или бельгийскому пути и запретят ношение паранджи в публичных местах законом (кстати, другие англосаксы — британцы – тоже на днях такую идею на правительственном уровне отвергли). Однако же французские строгости покамест не стали гарантией от периодически случающихся во Франции в арабских предместьях погромов с разбиванием витрин и поджиганием автомашин. Американцы же верят, что им, при всем внешнем демократизме, с помощью своей работающей государственной системы и массового, присущего большей части общества на буквально генетическом уровне законопослушания и дальше удастся таких погромов и вообще бардака в самых разных сферах экономики и жизни избегать, а государство в целом будет продолжать работать более или менее эффективно.

Видимо, все же сочетание свободы и порядка для каждой нации представляет собой тот самый уникальный рецепт, который невозможно повторить в других условиях — сколько ни бейся, будет только хуже, уродливее и смешнее. При этом далеко не факт, что всем и всегда в итоге долгих исторических метаний удается найти тот самый – свой! – верный рецепт, который не видится одним лишь сплошным недоразумением, замешанным на слепой вере в то, что у нас, мол, «особенная стать», а еще и позволяет сделать общество работоспособным и преуспевающим.