Цивилизация
По последним данным, 98% родившихся американцев доживают как минимум до 25 лет, то есть до репродуктивного возраста. Этот факт говорит не только об уровне жизни, но и о том, что естественный отбор в биологическом виде homo sapiens практически остановлен. Что это значит, чем это может обернуться для нас? «Для нас» — не для сообщества разумных людей, а для нас как биологических существ: несмотря на Толстого и Эйнштейна, мы все равно остаемся млекопитающими, приматами, гоминидами и прочее.
Это – лишь один из неудобных вопросов, которые задает в своей книге «Будущая эволюция человека. Евгеника XXI века» Джон Глэд. Правда, автор вовсе не генетик, по основному роду занятий он профессор славистики, литературовед и переводчик, написавший несколько книг о литературе русской эмиграции (почти все изданы и у нас) и переведший на английский Варлама Шаламова. Но в книге об этой стороне жизни автора если что и напоминает, то только периодическое цитирование Достоевского да эпиграфы из Галича да Мандельштама. Труд этот совсем о другом – о многолетнем хобби автора, о евгенике.
Что такое евгеника, Глэд определяет коротко и красиво: «Евгеника – это, попросту говоря, прикладная человеческая генетика».
Ее создателем является двоюродный брат Чарльза Дарвина сэр Фрэнсис Гальтон. Этот аристократ поставил перед собой глобальную задачу: пытался найти закономерности наследования таланта, интеллекта, физической красоты и т. п. Он полагал, что принцип выведения новых пород животных путем отбора лучших производителей можно применить и к людям и, стимулируя подбор семейных пар по принципу «лучшие выбирают лучших», сделать людей здоровыми, красивыми и одаренными. Идея создания новой породы суперлюдей звучит страшновато, но последователи Гальтона практически сразу видоизменили задачу: если уж мы, в силу данного нам разума, уничтожили естественный отбор внутри собственного вида, может, следует тот же разум обратить на замену его отбором искусственным? Как писал тот же Френсис Гальтон: «То, что природа делает слепо, медленно и безжалостно, человек может делать осмотрительно, быстро и гуманно».
Поначалу новую науку приняли на ура, сам Дарвин пророчествовал: «Мы сделали все, что могли, чтобы обуздать процесс отбора; мы построили приюты для слабоумных, калек и больных, мы создали законодательство для бедных, наши врачи совершают чудеса… Так слабые члены цивилизованных сообществ размножают свою природу. …Это крайне вредно для человеческой расы». Горячими приверженцами евгеники были многие знаменитые люди – Герберт Уэллс, Бернард Шоу.
Шоу, кстати, был убежден: «Разум уже не разрешает нам отрицать, что ничего, кроме евгенической религии, не может уберечь нашу цивилизацию от судьбы, постигшей все прежние цивилизации».
Однако, чтобы создать новую породу с улучшенными свойствами, нужно выбраковывать примерно 95% потенциальных производителей. Худшие не должны давать потомства. Евгеника столкнулась с проблемами из области этики и морали.
К тому же в начале прошлого века воодушевленное человечество перешло к практическим шагам. Об особом месте евгеники в идеологии нацисткой Германии знают все, как и о тамошних активной эвтаназии и повальной стерилизации душевнобольных и иных ущербных с точки зрения властей (где-то 300–350 тыс. чел). Менее известно, что программы по принудительной стерилизации тогда активно разворачивались не только в Германии, но и во многих странах Европы (в том числе и в Эстонии). Особенно отличились США: к 1931 году 30 штатов этой страны приняли законы о стерилизации и начали собственные программы, называемые «Индианской идеей». На протяжении XX века по приказам властей штатов было стерилизовано, по грубым подсчетам, 70 тыс. американцев. Последняя из этих программ была отменена только в середине 1970-х.
Впрочем, цифры эти в масштабах страны относительно скромные, Глэд для сравнения приводит Индию и Китай. В первой с 1958-го по 1980 год стерилизовано 20 млн человек, а в Китае за пять лет (1979–1984 годы) – 30 млн женщин и 10 млн мужчин.
Кстати, сегодня евгеника вновь переживает новый виток интереса к себе. Связано это, по мнению Глэда, с двумя причинами. Во-первых, это ухудшение экологической обстановки на планете. Озоновые дыры, радиация, мутагены и канцерогены в пище, воде и воздухе — все это ведет к накоплению в генах людей вредных и ненужных изменений – мутаций. Они отзываются ухудшением здоровья, психическими отклонениями, патологиями.
Во-вторых, по мнению Джона Глэда, к «замусориванию» генофонда ведет и сложившаяся социальная система. Доказано, что интеллектуальный потенциал часто передается на генном уровне. Однако сложившаяся система вынуждает людей, желающих реализовать себя, жертвовать репродуктивной функцией — треть американских женщин с высоким уровнем доходов в возрасте 40 лет бездетны и, скорее всего, рожать уже не будут. Между тем ни на что не претендующие люди с невысоким уровнем интеллекта вполне могут обеспечивать себя, просто рожая детей и живя от пособия до пособия.
Книга Глэда как минимум спорна, провокационна и неоднозначна. Можно заклеймить автора как фашиста, можно воодушевлено кричать: «Балласт за борт!». Вот только от вопросов, которые ставит в своей книге професор славистики, все равно жутковато.
Джон Глэд «Будущая эволюция человека. Евгеника XXI века» М.: «Захаров», 2005.
