Цивилизация
Музей имени Пушкина снова показывает голландцев и фламандцев. Почти каждый год ГМИИ находит повод переворошить свою коллекцию «старых мастеров». Их бы уже выставить навсегда, но у музея не хватает площадей. Вот и придумываются выставки. Опять же: движение какое-то происходит. Новая экспозиция называется «Зримый образ и скрытый смысл».
Музейщики решили словами объяснить, что же там, на картинах, изображено.
Вы думаете – это просто так девушка музицирует наедине с надушенным фраером, у которого взгляд ленивого кота? Ан нет!… И дальше – про воплощение Гармонии Любви, струны лютни, соотносимые с «сердечными струнами» влюбленных и т. п.
Современники Питера Пауля Рубенса, Яна Брейгеля-младшего, Герарда Терборха и Яна Стена должны были разгадывать картины как кроссворды или ребусы какие. «Зримого образа» им было мало, подавай эмблемы и аллегории. Реалистическая по форме живопись мастеров XVII века наследовала богатейшую культуру средневековой церковной изобразительности, которая, в свою очередь, постоянно соотносила себя с античностью. «Идеальный зритель» XVII века был университетски образован, философски настроен и восприимчив к обычной земной красоте. При этом размышления о бренности бытия занимали его не меньше, чем какого-нибудь буддийского монаха.
Про то, что «дело не в деньгах и не в количестве женщин», знали задолго до Б. Г. и даже до XVII века, но голланды и фламандцы, иллюстрируя эту мудрость, чертовски здорово выписывали маслом на холсте эти самые деньги и женские прелести. Дидактика, как объясняют в ГМИИ, прет из самых безобидных картинок вроде натюрморта с лангустом; а девушка с лютней в идейном смысле оказывается тождественной обезьяне с виноградом, поскольку символизирует то же самое – грех сладострастия.
Обычный парусник в бушующем море оказывается Церковью и повествует о превратностях navigatio vitae – «жизненной навигации». А дуб в «Пейзаже с дубом» является персонификацией идеи memento mori. Вот так.
Куда ни глянь, все что-то означает, вызывает ассоциации, относит к античности, иллюстрирует. Ни слова в простоте. В смысле – ни образа. Пояснительные тексты сопровождают каждую картину, а их – около восьмидесяти. Поэтому, когда доходишь до кабацких драк Адриана Остаде, хочется вздохнуть с облегчением, но глядь – рядом тоже табличка с текстом. Что-то вроде «глиняные кувшины намекают на невоздержанность крестьян». Стоп. Какие к чертям намеки, все ж предельно понятно: напились и дерутся. Чего тут намекать-то? И вся усталость от просмотра и чтения длиннющей экспозиции обрушивается критикой на музейных искусствоведов.
Какое-то недоброе сомнение закрадывается в голову: а не является ли страсть интерпретировать в духе «эта фигура апеллирует к понятию…» свойством искусствоведов начала XXI века, а не художника или зрителя XVII-го. Пожалуй, что нет. Просто на выставке нет того, чем пользовались музейщики в ходе работы и о чем упомянуто на каждой второй табличке – сборников эмблем («эмблематов») и нравоучительных гравюр с текстами, параллели которым находятся в показанной живописи. В итоге приходится поверить на слово, что дети, играющие с козлом, олицетворяют победу Небесной любви над земной, и, таким образом, безобидная сценка у врача принимает венерологический оттенок.
ГМИИ обладает действительно хорошими картинками, и на них стоит смотреть в любом случае. Пояснительные тексты тоже не лишние. Много интересного можно узнать на выставке. Например, что многочисленные курильщики XVII века, изображенные хотя бы тем же Давидом Тенирсом-младшим, вероятно, смешивали табак с коноплей – Нидерланды все ж таки.
ГМИИ им. А. С. Пушкина. Волхонка, 12. До 18 апреля.
