Цивилизация
Новое поколение давно ожидало свою «Лихорадку субботнего вечера». Итогом ожиданий стала «8 миля» (8 mile).
Весь Детройт бубнит рэп. Каждый парень с окраины мечтает о том, что ему выпадет выступление по радио и выгодный контракт, который превратит вчерашнего гопника в звезду и миллионера. Не является исключением и белый парень по прозвищу Кролик – юная киноверсия самого Эминема. А быть белым рэпером в Детройте не просто. Улицы полны заброшенных домов, в которых маньяки насилуют женщин. Мамаша живет в трейлере и пьет, забывая покормить маленькую дочку. А каждый приятель и девушка готовы предать тебя, едва замаячит шанс выбраться отсюда.
История начинается и заканчивается в одном месте – в ободранном ночном клубе, где проходят дуэли рэперов. На каждую импровизацию – сорок пять секунд. В первый раз Кролик потратил их на тупое молчание в микрофон. К следующей встрече он уже найдет и потеряет девушку (Бриттани Мерфи), пропустит шанс записаться на радио, отпашет на металлургическом заводе, поссорится с местной бандой и разочаруется во всем, кроме себя. Ясное дело, что после такого ему будет, что сказать залу.
Поставил картину Кертис Хэнсон, снявший «Секреты Лос-Анджелеса», получивший за эту работу кучу наград и, вообще, человек в кино не последний. Взявшись за вольную экранизацию тяжелой биографии Маршала Маттерса, более известного как Слим Шэйди и Эминем, Хэнсон постарался сделать из производственной драмы портрет помойки под названием Детройт, населенной белым мусором и черной шпаной. Ничего у Хэнсона не получилось.
Голливуд, страна победившего соцреализма, пользуется этим могучим творческим методом неловко, как ребенок – ломом.
Замещая характеры социальными функциями, Хэнсон вытащил на сцену маму-неудачницу, прогрессивного негра, раста-негра, ганста-негра, баста-негра и прочие штампы, от которых плевались бы Александров и Шолохов.
В сущности, «8 миля» — это мужская версия «Перекрестков» с Бритни Спирс или «Бара «Гадкий койот». Приглашенная звезда Ким Бессингер сыграла из рук вон плохо, выразительной режиссерской интонации не получилось, фильм закачался, но устоял. Спасли его, естественно, Эминем и хип-хоп.
Эминем, угодив в собственный байопик, не стал строить из себя героя, а изобразил все как было. Лопоухий ботаник, нежный, витающий в облаках парнишка из плохого района, который ничем не отличается от своих приятелей до тех пор, пока не выходит на сцену. И здесь происходит волшебство, которое сильнее его, своего рода священная одержимость, заставляющая слова вылетать изо рта наперегонки, крутиться волчком, брызгать слюной и зачаровывать зал. Нечто, что и в самом деле позволило этому парню выбраться с родной помойки и стать тем, что он есть. А это такая штука, на которую и в самом деле стоит посмотреть.
И есть еще стихия рэпа, магия ритма и слова.
Когда фабричные работяги на перекуре делают то же, что и импровизатор из «Маленьких трагедий» Пушкина – это доставляет физическое удовольствие.
Надо заметить, что русский перевод всего этого рифмованного болботания оказался очень приличным.
А Эминем, конечно, тоже немного Пушкин, только наоборот. Белый в вотчине черных, свой среди чужих, из глубины детройтских руд обещающий всем ожесточенным и очумевшим: «Не пропадет наш скорбный труд».
