Цивилизация
Мысль о том, что цены ускоряют свой ход, довольно уверенно овладевает простыми людьми. По сообщению фонда «Общественное мнение», за одну только последнюю неделю доля тех, кто полагает, что цены сейчас растут «быстрее, чем раньше», выросла с 48 до 54%.
Тот, кто скажет, что это чрезвычайно банальное наблюдение, в корне не прав. В нынешнем году наши граждане столько всего наговорили опросным службам, что признание ими какого бы то ни было очевидного факта вовсе не выглядит предрешенным. Но именно этот уже не отрицают.
Мало того. Резкое ускорение инфляции фиксируют и официальные круги. Росстат рапортует, что индекс потребительских цен вырос в январе–октябре существенно больше, чем за весь 2013 год. Даже умеренное крыло экспертов говорит сейчас, что в 2014-м потребительская инфляция вполне способна перевалить за 9%, а более смелая часть предсказателей толкует и о 10% с лишним. После 2008-го (13,3%) мы таких темпов не видели ни разу. Эпоха умеренного роста цен (2011-й – 6,1%, 2012-й – 6,6%, 2013-й – 6,5%) стала вдруг славным прошлым.
Мысль о том, что уже в следующем году эта благодать вернется, выглядит нелепой. Однако именно она заложена в проект трехлетнего бюджета, который сейчас проводят через Госдуму.
Бюджетные параметры рассчитывались исходя из того, что в 2015-м инфляция уменьшится до 5,5% (то есть будет самой низкой во всей постсоветской истории), а в последующие пару лет и вовсе упадет до 4%.
Но это вовсе не очередная странность руководящих умов, а обычная начальственная хитрость, которую легко расшифровать. Ведь если инфляция будет выше проектной, то государственные доходы от одного этого номинально вырастут. Следовательно, и планы по тратам будут с легкостью исполнены. Правда, в подешевевших рублях. Высочайшие обещания относительно заработков в бюджетном секторе, медицинско-образовательных расходов и всего прочего можно будет самым честным образом сдержать, хотя в реальном исчислении они, естественно, уменьшатся.
Эта подспудная мысль объединяет все подразделения нашего руководящего круга: и, условно говоря, либералов (тех, кто теоретически против роста инфляции и за сокращение госрасходов), и сторонников особого пути (которые инфляции не страшатся и требуют закачки денег в казенные холдинги и монополии).
И теми, и другими старинный путинский общественный договор (рост жизненного уровня в обмен на повиновение) воспринимается сегодня как невыносимая тяжесть, от которой нужно как-то избавляться.
Только одни воображают, что урезка реальных заработков и прочих расходов, направляемых на нужды рядовых граждан, повысит конкурентоспособность российской экономики, а другие уверены, что освободившиеся средства пойдут на их любимые траты.
Нынешний ценовой всплеск открывает путь к благоразумному компромиссу между теми и другими. Пусть себе Центробанк продолжает «бороться с инфляцией»: она все равно будет расти, а когда отжатые у простонародья ресурсы станут внушительными, можно будет и поговорить относительно того, как быть дальше.
Коалиция сторонников роста цен и тех, кто на этот рост закрывает глаза, прикрываясь декламациями о его кратковременности, может прожить недолго, но сегодня она живет и работает.
Теперь о самом росте цен. Он складывается сейчас из двух удорожаний: с одной стороны, импорта, а с другой – товаров и услуг, предоставляемых государством и всей многоликой совокупностью родных для него монополистов.
Импорт дорожает не только потому, что нефть дешевеет. Рубль падает относительно доллара, евро и юаня еще и из-за того, что кремлевская политика – 2014 вообще несовместима с тем, что называют business as usual. Инвестиции в страну не идут, капитал из нее бежит. А самоналоженное продуктовое эмбарго заставило еще и ввозить взамен сравнительно дешевой и доброкачественной еды ту, что хуже и дороже.
Так что примерно половина легшего на народ ущерба – результат шторма на мировом энергорынке, а вторая половина – продукт осмысленной и целенаправленной деятельности наших властей.
Но это еще не все. Есть ведь и внутренний рынок, на котором цены тоже лезут вверх. Вся наивность надежд на подъем конкурентной мощи домашнего нашего производителя видна из одного маленького примера.
То, что падение нефтяных цен сопровождается у нас подъемом цен на бензин, знает каждый машиновладелец. Но вот несколько цифр. В конце июня этого года внутренние российские цены на нефть и на бензин составляли соответственно 12,3 тыс. и 23,3 тыс. руб. за тонну. То есть бензин (по цене производителя) стоил в 1,9 раза дороже нефти. А всего три месяца спустя, к концу сентября, тонна бензина подорожала до 26,0 тыс. руб., а тонна нефти подешевела до 10,8 тыс. руб. То есть тонна бензина, отпускаемого производителем, стоила уже в 2,4 раза дороже тонны нефти.
Никакого парадокса тут нет. Основная часть нефти добывается у нас несколькими вертикально интегрированными компаниями (которые владеют мощностями и по добыче нефти, и по ее переработке, и по сбыту того же бензина) во главе с «Роснефтью». Свою нефть они «продают» сами себе, на свои НПЗ, а бензин оттуда идет на их же собственные бензозаправки. Благодаря непрозрачности этих цепочек и монопольному положению нефтяных грандов цены на бензин в России, по сути, и не зависят от такой условности, как внутренняя нефтяная цена.
«Роснефть» поругивают за те триллионы, которые она собирается изъять из Фонда национального благосостояния. Но в действительности-то она как раз и не ждет милостей от природы (то бишь того момента, когда потекут деньги из ФНБ), а помогает себе сама, вздувая вместе с прочими монополистами бензиновые цены.
Понятно, что все вокруг дорожает. Затыкать прорехи нефтедолларами больше не получается.
Для российского потребителя пробил час из своего кармана платить за все грехи севшей в лужу казенной экономики: за ее убытки и долги, за роскошь, в которой купаются ее менеджеры, за их непрофессионализм, за каждое их неверное решение и каждую неудачную инвестицию.
Инфляция выношена нашей системой власти и сейчас вырывается наружу. Буквально до самого последнего времени ее пытались придержать, сохраняя остатки прежней осмотрительности и опасаясь народного недовольства. И хотя именно сейчас первые признаки этого недовольства становятся видны, на них уже не обращают внимания.
Думать только на один ход вперед – таков нынешний горизонт экономического и политического планирования.
