Хлеба и лука

«Армянин, выдававший себя за аргентинца, занимался сексом с китаянкой. Которая оказалась киргизкой».

Сейчас, как известно, идет чемпионат мира по футболу. Я не слежу, но моя Москва временно похожа на Рим. Я один раз шел через вечереющий Рим, насквозь: и кого там только не было. Все сияло и толпилось, люди сидели на верандах, смеялись, пили легкое вино и знакомились. И Рим был вечен, и люди сияли, как яркие бабочки. И я это все запомнил как праздник. Теперь этот праздник – и тут.

… Дудки, свиристелки, раскрашенные лица, плюмаж, сомбреро. Национальный колорит, да не один – все в одну кучу. Идешь по улице: толпа гудит, дудки гудят, девушки в голых платьях дефилируют под ручку, наплевав на предостережения депутатов; красавцы из Латинской Америки смотрят им вслед, девочки щебечут и оглядываются. «Плиз, плиз!» — говорят корейцы (или японцы) и суют мне в руки свой айфон. – «Фото, фото, плиз!»

Встали у парапета, я навел на них их же айфон, они руки подняли, машут. Пожалел о единственном: что не достал из кармана свой телефон и не сделал снимок экрана.

Так бы получилось событие о событии, фото о фото: на чужом экране – корейцы, потом они же на фоне Москвы-реки у парапета, машут руками, навсегда бессмертные в этом солнце, в этом лете, в этом июне.

Но не Москвой единой, как говорится, жив футбол. Вот рассказал в сетевое пространство мой фб-приятель Алексей Коровашко (он из Нижнего Новгорода):

«Сегодня имел удовольствие перекинуться парой фраз с официантом одного из кафе на Большой Покровской (для тех, кто не был в Нижнем, поясню, что Большая Покровская — это главная улица города, некий аналог Арбата). Итак:

— Бизнес-ланч у вас есть?
— Бизнес-ланчей не будет до конца чемпионата мира по футболу! Заказывайте просто еду.
— Хорошо. Дайте мне... ну, вот этот суп с морепродуктами.
— У нас в меню опечатка. Под супом с морепродуктами имеется в виду сливочный суп с курицей.
— То есть, это куриный суп с добавлением сливок?
— Нет, сливок в нем нет.
— Понял, спасибо!»

Жизнь кипит, как куриный сливочный суп без добавления сливок. И это отрадно. Кипят и граждане.

Некоторые пишут: «Нынешний праздник напоминает мне сталинское время: тоже вокруг торжества, а по ночам воронки!»

Другие им отвечают: «Как же я ненавижу всех тех, кто говорит, что нынешний прекрасный праздник спорта напоминает им проклятое сталинское время! Был бы Сталин жив, он бы вас по головке не погладил. Я бы первый подписал таким пессимистам приговор тройки! Дайте мне воронок!»

Третьи очень волнуются, что как только чемпионат закончится, границу сразу начнут закрывать на замок.

А болельщик из Аргентины, который оскорбил российскую девушку, со слезами на глазах публично извинился за свое поведение. Покаялся перед миром. «47-летний Нестор Фернандо Пенови выложил в соцсетях ролик, на котором попросил россиянку повторить непристойную фразу на испанском языке, при этом девушка смысла сказанного не поняла. Ролик вызвал широкий резонанс и массовое осуждение в Аргентине».
Вот же какой хороший мальчик! Какая хорошая массовая Аргентина!

Но лично я волнуюсь только о пенсии.

Ну, сами посудите! Под шумок, под гвалт болельщиков и вскрики наплевавших на предостережение депутатов барышень нам увеличили срок выхода на долгожданную пенсию. Люди повздыхали, повздыхали, но делать-то нечего.

Георгий Гречко однажды рассказывал, что больше всего в космосе они скучали о хлебе и луке. Я боюсь только одного: как бы нам на пенсии только эти хлеб и лук есть. Но и это полбеды. До обещанного хлеба и лука нам еще всем придется покорячиться.

Пенсия больше не за горами, а за очень далекими горами. То ли дело у балетных! Доплясал, как стрекоза, докрутил ногой до 35 – и пожалуйста, ни о чем не волнуйся.

А мы? Кому мы будем нужны в 50 и в 55? Если нас вдруг уволят с прежней работы, а впереди — еще целых десять бесхлебных, но луковых горьких лет? Вот то-то же.

Кстати, о балете.

Майя Плисецкая вообще, кажется, на пенсию не выходила, все плясала и плясала себе до конца. В день своего 70-летия дебютировала в номере «Аве Майя», поставленном для нее Морисом Бежаром. А еще ей подарил платье Пьер Карден. Нашел я фото этого платья в интернете. Тьфу. Во-первых, похоже на балахон Аллы Борисовны, во-вторых, называется «Радуга». (А у нас теперь с этим строго!)

Но нравится нам это платье или не нравится (не нравится!), вывод один: с таким совсем не символическим багажом никакая пенсионная реформа не страшна.

Но мы, как вы догадались, увы, не Плисецкие. И мы еще наплачемся над нашей булкой и луковицей, как тот Буратино. Помяните мое кликушеское слово! (Трясет клюкой.)

Как стыдно стариться –
Не знаю почему,
Ведь я зарока не давала
Не уходить в ночную тьму,
Не ускользать во мрак подвала,
Себе сединами светя,
Я и себе не обещала,
Что буду вечное дитя.
Но все ж неловко мне невольно,
Всем увяданье очевидно.
Я знаю – почему так больно,
Но почему так стыдно, стыдно?

Так написала в свое время поэтесса Елена Шварц и оставила нас с этим вопросом.
А я отвечу.

Стыдно – потому что ты больше себе не принадлежишь. А принадлежишь внукам, детям (если они есть) и государству. А уж государство само решит, сколько булок и лука тебе есть. И в этом есть что-то действительно стыдное.

В общем, хлеба и лука, хлеба и зрелищ просит моя стареющая душа, которой, впрочем, до пенсии еще шамкать и шамкать, поскрипывать и ковылять.

… Кстати, Майя Михайловна просто обожала футбол, причем болела за ЦСКА. Накануне своей смерти легендарная балерина вместе с супругом даже побывала на стадионе в Мюнхене.

Ей бы этот чемпионат в Москве очень понравился.