Цивилизация
Министр здравоохранения Северной Осетии Александр Сопельников, приглашенный во вторник в суд в качестве свидетеля, на вопрос, входил ли он официально в штаб по спасению заложников, ответил неуверенно, но все же утвердительно.
— Я в тот момент подчинялся Александру Дзасохову. Сначала нам говорили о 350 заложниках, потом о 700. Наконец, 2 сентября, сказали, что там более 1000 человек.
На большинство вопросов бывший министр здравоохранения отвечал путано, откровенно уходя от ответов. Он так же ни разу не дал вразумительного ответа по конкретным действиям штаба в те дни.
— Понимаете, штаб был, но… в то же время… его не было, — сбивчиво сказал Сопельников. Из слов экс-министра также стало ясно, что штаб не поддерживал абсолютно никаких контактов с медицинскими бригадами, которые должны были обеспечивать помощь заложникам и организовывать их спасение. Наконец, не выдержав нелепых отговорок, в разговор вступил председатель суда Тамерлан Агузаров:
— Сопельников, не рассуждайте, не уходите от ответов, говорите четко!
И этот призыв не возымел эффекта.
Тогда в разговор вмешался адвокат потерпевших Таймураз Чеджемов. Он напомнил допрашиваемому, что до трагедии в Беслане министр здравоохранения входил в антитеррористическую комиссию при правительстве республики.
— Да, меня приглашали на заседания, но официально мне никто не говорил, что я член этой комиссии, - ответил Сопельников.
— Но в протоколе заседания комиссии, которое состоялось за неделю до теракта, есть ваша фамилия, — не отставал Чеджемов.
— Я не помню, давно это было, — сказал запутавшийся бывший министр.
Тогда не выдержали женщины в зале:
— Вы абсолютно ничего не сделали, вы абсолютно холодный человек, — выкрикнул кто-то.
Следующий свидетель, вызванный на допрос, четко знал, что он являлся членом оперативного штаба. Александр Цыбань руководил во время захвата школы вторым кольцом оцепления.
По его же собственному признанию, все три дня Цыбань провел в здании администрации Беслана, где располагался штаб. Каким образом он руководил оцеплением на расстоянии, Цыбань не пояснил.
Более того, он признался, что за три дня почти не вступал в контакт с руководством штаба.
— Валерий Андреев (руководитель штаба) дал мне указания находиться наверху, хотя заседания проходили внизу, и меня туда никто не приглашал.
Свои показания Цыбань давал тихо, неуверенно, низко опустив голову. Именно так он и произнес следующее: «Вопрос о количестве заложников в штабе не обсуждался».
Здесь прозвучал вопрос из зала.
— Почему вы не пресекли эту ложь о количестве заложников? Почему вы не встали и ничего не сказали? Ведь уже первого вечером было известно, что там более 1000 человек!
— Я впервые слышу, чтобы кто-то располагал реальными цифрами, — ответил Цыбань и пустился в объяснения, чем вызвал на себя гнев председателя суда Агузарова.
— Не надо рассуждать! Вы знали, что там больше 1000 заложников или нет?
— Я не помню, — тихо ответил Цыбань, но это еще не было концом его мучений.
Получив право задавать вопросы, к свидетелю обратился потерпевший Мисиков:
— Вы можете дать гарантию, что через ваше кольцо оцепления не прошел ни один боевик?
Повисла тяжелая пауза, после чего Александр Цыбань ответил:
— Информацией, что кто-то вышел за пределы блокировки, не располагаю.
— Но вы можете дать гарантию? – не унимался потерпевший, и тогда член оперативного штаба по спасению заложников Александр Цыбань взмолился:
— Ваша честь, можно я не буду отвечать на этот вопрос?
— Можно, — смилостивился председатель суда.
Картину хаоса, творившегося в оперативном штабе, завершил своими вопросами Таймураз Чеджемов:
— Скажите, на предварительных показаниях вы говорили правду?
Не сразу и с большим трудом Цыбань ответил: «Да».
— Планировались ли в штабе какие-нибудь мероприятия по спасению заложников?
— Нет, — ответил Цыбань, и тогда Чеджемов не выдержал:
— Ну а в чем тогда, скажите мне, была идея создания этого штаба?
Цыбань ответить не смог.
— А что вы можете сказать по стрельбе из танков?
— Танки стреляли после окончания операции, — сказал Цыбань, и Чеджемов вновь воскликнул:
— Но как они могли стрелять после окончания операции! Они что, салют давали!
Из зала заседания Александр Цыбань уходил под недовольные выкрики потерпевших.
После двух бывших работников штаба в зал вызвали рядового милиционера, показания которого только раззодорили собравшихся. Сотрудник бесланского ОВД Чермен Хачиров подтвердил версию потерпевших, что в момент штурма военные палили по школе из огнеметов. Хачиров был свидетелем того, как уже спустя 30 минут после первого взрыва в спортзале с прилегающей пятиэтажки по школе начали стрелять из огнеметов.
— Они подняли туда больше 20 «Шмелей», я сам их видел.
Допрос свидетелей продолжится в Верховном суде Северной Осетии 17 ноября.
