Цивилизация
Осенью 1933 года российская земля родила двух собственных Платонов, одного за другим. То обстоятельство, что младенцы со временем оформились не в философов-идеалистов, а во всемирно знаменитых художников, ничуть не умаляет их роли. Творчество обоих лишний раз доказало общеизвестный факт: сознание первично. Светом души Кабакова и Булатова оказалась побеждена косная советская материя, после чего авторы с чувством выполненного долга отбыли в эмпиреи – первый в Нью-Йорк, второй в Париж. На днях соломенно осиротевшая Москва отметила, как сумела, 70-летие Ильи Кабакова (к слову, эти юбилейные торжества ожидает внезапный сиквел в виде мини-персоналки, которую Третьяковская галерея только что вставила в ноябрьскую программу).
Чествование Эрика Булатова, явившегося на свет в начале сентября, несколько подзадержалось, зато обошлось без хлопот и надрывов: в отличие от своего ровесника, соратника и былого соавтора этот юбиляр с родиной дружит. Он взял папочку с рисунками последних лет и прилетел в город своей молодости, чтобы достойно устроить выставку в ГТГ, провести плановые мастер-классы и повидаться с друзьями.
Никакой звездной болезни. Вот как должен поступать настоящий концептуалист, если у него не гамбургер вместо сердца.
Чтобы Булатов окончательно отделился в сознании читателя от Кабакова, отметим три существенных отличия: во-первых, Эрик Владимирович не злоупотребляет инсталляциями, оставаясь верным изобразительной плоскости, во-вторых, презирает в искусстве бытовые подробности, в-третьих, он видный теоретик. Не моргнув глазом, он способен написать фразу вроде такой: «Ошибочно считать картину неким аморфным пространством, где художник может хозяйничать, как ему вздумается». Вы не поверите, но громче всех аплодируют Булатову именно те художники, которые по сто раз на дню бесстыдно хозяйничают в аморфных пространствах своих картин. То ли считают его своим предтечей, то ли попросту теряют голову от волнения перед чужим коммерческим успехом.
Приобщиться к булатовскому творчеству – хороший тон, а оттенками идеологии легко пренебречь.
Надо сказать, именно коммерческими обстоятельствами продиктован состав нонпрофитной экспозиции под названием «Живу – вижу». Масштабные холсты, что программные, что проходные, давно куплены коллекционерами со всего света, и в личном владении Эрика Булатова остаются только эскизы, которые он и показывает в Москве. Ход вроде бы рискованный, но парадоксальным образом идущий на пользу автору. Его хрестоматийные соц-артовские полотна всем хороши, но оставляют впечатление… ну, изобразительной простоватости, что ли. Философии – бездна, а написано так себе, без вкуса и изящества. Рисунки цветными карандашами заметно обогащают представление о возможностях экспонента. Фирменные словеса здесь не выглядят рекламными вставками в казенные пейзажи, как это часто бывало в масле. Карандашная вязь деликатно и мастерски обрамляет рубленые шрифты – модерн, да и только. Обилие вариантов наводит на мысль о сложном творческом поиске, что Булатову наверняка должно быть лестно. Короче говоря, победоносная концептуалистская схема «придумал – нарисовал» ставится под сомнение одним из ее основоположников. Хороший признак, если иметь в виду способность художника к саморазвитию.
«Живу – вижу» – это слова из поэзии Всеволода Некрасова, которые его давний друг приспособил под творческое кредо. В том смысле, что незачем искать красоты или уродства, когда перед глазами всегда есть величественная банальность. В 70–80-е годы Булатов оперировал социальными клише, включая в свои композиции надписи: «Стой!», «Опасно», «Входа нет». Как пала Берлинская стена, так улетучились последние булатовские каверзы, которые и раньше у него не главенствовали. Редкий случай для соц-арта: работы Булатов всегда были лишены иронии. Сегодня художник окончательно переключился на философскую лирику. В пасмурном небе над городом может теперь колыхаться фраза:
«Хотелось засветло, ну, не успелось».
Не то чтобы срисовано с натуры, но выглядит убедительно.
В заключение сообщим, что Третьяковка не одинока в своем внимании к маэстро. В пятницу собственную версию юбилярского творчества представит Государственный центр современного искусства (ГЦСИ). Тамошняя выставка обещает быть небольшой по объему, а экспонаты разного времени предполагается надергать из нескольких московских коллекций. Скорее всего, нерепрезентативность проекта «Вот» должна искупаться атмосферой восторженного поклонения. В день вернисажа автор устроит презентацию альбома «Я написал стихотворение» и прочтет лекцию «Пространство картины».
«Живу – вижу» в ГТГ (Крымский вал, 10), 9 октября – 9 ноября.
«Вот» в ГЦСИ (Зоологическая ул., 13), 10 – 15 октября.
