Цивилизация
— Лариса Оразовна, получали ли вы какие-то вести от брата после вынесения приговора?
— Мы даже не знаем, жив он или нет. Тем более что с ним. Никто из родственников не видел его в последнее время живьем. Смотрели только съемки, это ниязовское кино. И показали его в ужасном виде. Понимаете, человек, который работал вице-премьером и министром иностранных дел, не может себя оговаривать такими глупостями, не может говорить, что он мафиози или наркоман. Получается, что Туркменбаши держал девять лет рядом с собой наркомана.
— Почему он признался?
— Этот текст ему просто вбили в голову, поскольку даже по телевизору невооруженным глазом было видно, что он находился под воздействием каких-то средств и был замучен физически. И точно такой же текcт, который озвучивал он, зачитывал в эфире Ниязов. То, что признание выбито, сомнений быть не может. Брат не мог сам такое сказать, хотя бы потому, что он до последнего не сдал своих позиций и остался оппозиционером, а сдался, чтобы спасти близких родственников. Так что он не мог называть Туркменбаши даром небес. Если бы он так считал, то, как раньше, работал бы с ним бок о бок, не подвергая себя пыткам и истязаниям.
— Когда вы в последний раз видели его?
— Давно. Мы вообще не знали, где он. Из соображений безопасности. Он скрывался с того момента, как перешел в оппозицию. И сейчас никто из родственников не может прийти в тюрьму. Не пускают. Адвоката назначили туркменские власти. Она даже на вопросы гуманитарного направления не отвечает, не говоря о расследовании. Можете себе представить, что это за адвокат. Я спросила ее, жив ли Борис, видела ли она его или нет, потому что, говорю, то, что видела я, меня не устраивает — в нечеловеческий вид привели брата. Она сказала, что это нормальный процесс. Может, для Туркмении и нормальный. А на вопрос, видела ли она его, вообще не ответила. Оказывается ли ему медицинская помощь, жив он или нет – вообще ничего не сказала. Адвокаты нужны режиму Ниязова только для СМИ, для заграницы. Вот, мол, есть адвокат, мы вам кино покажем, где все сами признаются.
— А что происходило до ареста Бориса?
— До того, как он сдался, издевались над моей мамой. Ей 85 лет, она не встает с постели. К ней приходили по ночам и допрашивали.
Сейчас это прекратилось. Еще отпустили несколько родственников, мужчин хватали без разбору. Но нашего младшего брата Константина оставили в тюрьме, как же такой подарок отдать? Недавно выяснилось, что ему предъявили обвинения по 14 статьям начиная с убийства и кончая переходом границ или еще что-то. Это все нетрудно придумать. К нему в тюрьму тоже никого не пускают. Раньше за мной следили в Москве, а последнее время я перестала это замечать. Но не могу с уверенностью сказать, что туркменские спецслужбы этого не делают. Может, они перестали делать это нагло. Только и всего.
— Как получилось, что семья такого высокопоставленного чиновника попала в опалу?
— Понимаете, Ниязов начала 90-х и середины 90-х – это совершенно разные вещи. Сейчас это тиран, который не получает никакого отпора. Спецслужбы хватают людей, сажают в ямы, пытают. Демократически нормально настроенному человеку, действительно, это все очень трудно представить. Но накапливалось это все постепенно, и брат уже высказывал свое отрицательное отношение к этому поведению. Рядом с человеком, который объявляет себя пророком, последнее время было очень трудно работать. Я не ездила в Туркмению с тех пор, как брат ушел в оппозицию.
— Вы живете в Москве, почему же не уехала ваша семья?
— Все произошло очень быстро. Когда Борис уехал послом в Пекин, спецслужбам развязали руки, и они буквально за неделю сфабриковали криминальное дело об убийстве, и арестовали по нему моего 19-летнего племянника Мурада, которого осудили на 25 лет. Они знали, что делают: вся семья оказалась там в заложниках. Родители, разумеется, не могли оставить там сына, а мама уже не вставала с постели, потому что болела.
— Вы знаете тех людей, которых арестовали вместе с вашим братом?
— Ашхабад – город небольшой, и все там друг друга знают, и все друг другу родственники. Аресты идут именно по этому принципу. Вот Константина посадили только потому, что он брат Бориса, и больше ничего. И не только у нас так – у других оппозиционеров то же самое. Все или учились вместе в школе, или сокурсники, или просто знают друг друга.
Быть родственником родственника оппозиционера – этого достаточно, чтобы стать врагом Туркменбаши. Для этого достаточно даже просто не быть врагом Шихмурадову. Туркменбаши не истину же ищет.
— И что, все терпеливо ждут, когда придут и за ними?
— Люди в Туркмении живут в страхе. Они, может, что-то себе и думают, но высказывать это боятся. И это понятно. Когда я была там, о политике с ними, конечно, не говорила, но видно было, что они все боятся собственной тени. Так называемым изгоям ниязовского режима даже медицинскую помощь не оказывают. Если их родственники придут в поликлинику, то обслуживать их там просто не будут. Можно себе представить, почему люди объяты страхом. Хотя и странно видеть такое у нас под боком в бывшей советской республике.
