Цивилизация
В пятницу Замоскворецкий суд Москвы продолжил слушания по делу чемпиона мира по смешанным единоборствам Расула Мирзаева, обвиняемого в гибели студента Ивана Агафонова. Ажиотаж вокруг процесса стих, журналистов пришло меньше, а друзей и знакомых — больше (в основном со стороны подсудимого). В итоге свободных мест в зале все равно не было. Гособвинитель Юлия Зотова продолжила допрос свидетелей, сегодня свои показания дали шесть человек.
Первым выступил «исполняющий обязанности старшей медсестры» травматологического отделения №28 Первой городской клинической больницы имени Пирогова Николай Поляков. Именно в его отделение утром 15 июля был госпитализирован Иван Агафонов. По словам свидетеля, Агафонов пришел в отделение вместе с компанией друзей и сел в кресло. Он сказал, что у него болит голова и попросил позвать доктора. Когда врач пришел, Агафонов уже лежал — ему стало хуже. Доктор сопроводил больного в отделение реанимации. Свидетель смутно припомнил, что видимых телесных повреждений у Агафонова не было, но «что-то на лице было». Лично медбрат никакой помощи ему не оказывал: врач не давал таких распоряжений. Сидящим либо лежащим на полу он Агафонова не видел. В реанимацию пациента перевезли после 8.10, Поляков к этому времени отправился по делам.
Мирзаев слушал свидетеля с большим вниманием и даже задал несколько вопросов.
— Друзья его поддерживали или он сам шел? — интересовался подсудимый.
— По-моему, поддерживали, — отвечал свидетель.
Далее в зал вызвали нейрохирурга Александра Анохина. Он пояснил, что во время инцидента дежурил в больнице. Врач приемного отделения Владимир Ерохин утром вызвал его в отделение компьютерной томографии, где они вместе осмотрели результаты исследования новопоступившего пациента.
«Никаких противопоказаний не было, — сказал нейрохирург. — Поскольку у нас не было мест, он был госпитализирован в травматологическое отделение».
Врач приемного отделения сказал, что пациент говорит, дышит и ходит, сообщил свидетель. Больного Ерохин увидел только в реанимации, около 8.00. Состояние его ухудшилось, развилась острая дыхательная недостаточность, его подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Причину ухудшения его здоровья врач объяснить не смог. У Агафонова обнаружили перелом кости в затылочной части головы, отек в области мозжечка. «Грубо говоря, у него был синяк на головном мозге», — объяснил врач. По его словам, перелом кости головы не лечится, она «сама должна зажить». Реакция организма на подобные травмы всегда индивидуальна. Отбор крови, который был сделан, выявил у пациента алкогольное опьянение. «Алкоголь не всегда влияет на появление отека мозга, но может, — говорил Анохин. — Состояние опьянения облегчает лечение травмы».
— Падение с какой высоты могло вызвать подобные травмы? — поинтересовался адвокат Алексей Гребенской.
— Падение с высоты собственного роста может привести к летальному исходу на месте, — ответил эксперт.
После него выступила ключевой свидетель Алла Косогорова, которая была в роковую ночь рядом с Мирзаевым. Она представилась близкой подругой чемпиона и призналась, что до его ареста три месяца прожила в его квартире.
По залу прошел шепот: на заседании присутствовала и законная жена Мирзаева.
Было шумно из-за проезжающих под окнами автомобилей, свидетельница говорила очень тихо, поэтому не всегда можно было расслышать ее слова. Вечером 15 августа Косогорова вместе со спортсменом отправились в ресторан. Там Мирзаеву позвонили друзья и пригласили в клуб «Гараж». Около 3.00 ночи они туда приехали. Спиртное, уверяла Косогорова, они не пили, Мирзаев заказывал молоко. В клубе они пробыли минут сорок, а потом вышли на улицу. Немного в стороне от выхода стояли друзья чемпиона, а подальше, на проезжей части, топталась другая компания. Мирзаев стал общаться с приятелями, а она, чтобы не мешать, отошла от них «на расстояние вытянутой руки». «Было понятно, что я не одна», — отметила Косогорова. Вдруг за спиной она услышала монолог: как ей потом показалось, это Агафонов с кем-то говорил по телефону: «Да все нормально, сейчас будем телочек снимать». Девушке, по ее словам, «стало не очень приятно». Тут же она почувствовала толчок в правую ногу. Косогорова опустила глаза и увидела игрушечную машинку. Она не стала обращать на это внимание и не обернулась. Через несколько секунд она почувствовала второй толчок, на этот раз более сильный.
«Я повернулась и услышала одну фразу: «Девушка, можно вас снять?» Я ему сказала громко: «Нет». Подтекст был понятен, я не считаю себя девушкой легкого поведения», — рассказывала свидетельница.
Мирзаев в это время разговаривал со своим другом. Кто-то из них сказал: «Парень, лучше отойди, у девушки есть молодой человек». В этот момент из клуба «Гараж» навстречу Агафонову вышел его друг. Он спросил у студента: «Ты что здесь делаешь?» Агафонов ответил: «Телку снимаю». Услышав это, Мирзаев спросил у друзей, что случилось. И услышал: «Этот парень совсем обнаглел». Мирзаев подошел к Агафонову с вопросом: «Кого ты снять хотел? Это моя девушка». И получил: «Ну че, надо будет, и тебя сниму». По ощущениям свидетельницы, чемпион был спокоен, а студент пьян — это она поняла по его голосу. «Правда снимешь?» — переспросил Мирзаев. После этого «Расул, не замахиваясь, ударил левой рукой его наотмашь, чтобы привести в чувство», — рассказала Косогорова. По ее словам, это была пощечина, после которой Агафонов какое-то время пошатывался, по ее ощущениям, «минут пять».
— Хватит смешить! — крикнул ей с места Александр Агафонов, единственный из потерпевших, присутствовавший в суде. Адвокат Оксана Михалкина стала его успокаивать.
«Самого момента падения Ивана я не видела», — продолжала девушка. Затем Мирзаев и его друг Артем стали помогать очухаться студенту, подошли охранники, подняли упавшего на ноги. Косогорова увидела на губе Агафонова кровь. «Тот им что-то отвечал, я решила, что все нормально. Далее он шел сам, без посторонней помощи», — говорила она.
— Ваша честь, разрешите выйти, я не могу эту дрянь слушать — заявил потерпевший и вышел из зала, громко хлопнув дверью.
Девушка продолжила рассказ. По ее словам, они с чемпионом сели в машину и отъехали в соседний переулок, где стали ждать друга. Приятель Мирзаева через какое-то время подошел и сказал, что с Агафоновым все нормально, он уехал со своей компанией, скорую помощь не вызывали. «С того момента мы думали, что все нормально», — сказала она.
Александр Агафонов открыл дверь. «Она еще здесь?» — буркнул он и снова хлопнул дверью снаружи.
О смерти Агафонова свидетельница узнала 19 августа, Мирзаев позвонил и сказал: «Включи новости». «Я включила — там везде было, что убили московского студента», — говорила она.
— Подсудимый, будут вопросы? — спросил судья Андрей Федин.
Мирзаев замер, уставившись глазами в одну точку и не слыша вопроса. Его окликнули, и он ответил, что вопросов нет.
На этом Косогорову отпустили. «Ваша честь, я прошу пристава проводить ее до выхода», — настоял адвокат Гребенской.
Впрочем, Агафонов зашел в это время в зал, обошлось без инцидентов. Гособвинитель пригласила директора по связям с общественностью промоутерской компании Fight Nights Полину Клиросову. «Мы организовывали для Мирзаева бои», — отметила она. По ее словам, утром 19 августа ей позвонил один из продюсеров, спросив, что со спортсменом. Она открыла ноутбук и прочитала первый заголовок, гласивший «чемпион мира по самбо покалечил московского студента». Потом она охарактеризовала Мирзаева как активного и серьезного молодого человека. «В клубе «Гараж» его знали хорошо, так как с клубом у нас были партнерские отношения, он был завешан нашими плакатами», — сказала свидетель. Клиросова отметила, что 7 июля 2011 года Мирзаев выиграл бой, поэтому на плакатах было его изображение.
После этого в зал вошел врач-нейрохирург приемного отделения Владимир Ерохин, у которого изначально наблюдался Агафонов. Правда, теперь Ерохин работает менеджером по продвижению продуктов в международной фармацевтической компании. Врач сразу отметил, что события того утра помнит плохо.
Его вызвали, компания молодых людей привела пациента. Агафонов сказал, что упал.
«Изначально я хотел ставить сотрясение головного мозга, а потом диагноз был утяжелен до ушиба мозга, — рассказывал свидетель. — У него был синяк на лице. Изначально обследование на томографе не планировалось, состояние было удовлетворительное, сознание ясное». От госпитализации, по его словам, Агафонов отказывался, но чтобы успокоить, он решил его все-таки дообследовать. Обследование показало, что у пациента контузия в области мозжечка, после этого об отказе от госпитализации не могло быть и речи. Рентген черепа, сделанный до компьютерной томографии (КТ), ничего не показал. Свидетель сообщил также, что у Агафонова были диагностированы открытая черепно-мозговая травма (на самом деле закрытая), перелом у основания черепа, ушиб головного мозга, ушибы мягких тканей лица. В 8.15 врач ушел домой, и как потом уже узнал, после этого состояние пациента ухудшилось.
Прокурор огласила показания, которые врач дал на стадии предварительного следствия. Согласно им, в 4.41 Агафонов поступил в больницу, в 4.45 Ерохин начал его осматривать. В 5.50 были готовы результаты КТ. Помимо прочего, врач диагностировал у него алкогольное опьянение: был специфический запах изо рта. От транспортировки на каталке пациент отказался, как и от анализа крови для определения степени опьянения. Кроме того, врач отмечал, что его друзья «требовали особого отношения к пациенту». То, что Агафонова якобы рвало с кровью, он не не видел, а рвота сама по себе может свидетельствовать о черепно-мозговой травме и алкогольном опьянении. На этом свидетеля отпустили, но Гребенской отметил, что будет просить его прийти еще раз.
Далее в зал вошел друг Мирзаева Артем Карапетян. По его словам, в клубе «Гараж» он с приятелем оказался в половине первого ночи. Именно они позвонили Мирзаеву и пригласили его приехать. Мирзаев ответил, что будет через час. «В клубе жарко было, он остался, мы вышли на улицу, — рассказывал он. — Началась на углу драка. Там напротив стояла компания Агафонова, шумно себя вела. Они заловили девушек с криками: «Давай, давай». Их разнимали. Агафонов был достаточно пьяный и машинкой задел мне по ботинку. Он сам это видел — ухмыльнулся, вел себя агрессивно. У него было такое взвинченное поведение, как у выпивающих людей в его возрасте». Потом вышел Мирзаев, друзья стали прощаться, а его девушка отошла «метра на три максимум». Карапетян видел силуэт за ней. Агафонов отвернулся, к нему подошел его друг по кличке Батыр. «Он взял машинку и спросил: «Что ты тут делаешь?» Иван ответил: «Телок снимаю», — продолжал свидетель. — Ничего, конечно, ужасного не было. Расул говорит: «Это моя девушка». Он: «Ну и что, тебя тоже, что ли, снять».
Александр Агафонов начал бубнить: «Бред несет. Не смеялся хотя бы». Судья принялся его успокаивать, однако потерпевший не унимался и вступил с председательствующим в спор. В итоге Федин все же добился, чтобы он замолчал.
«Наступила пауза, — продолжил Карапетян. — Расул: «Ну давай, сними». Агафонов полукругом зашел за нас, начал обходить. Он говорит: «Иди сюда». Расул поставил ногу на машинку: «Точно снимешь?» — «Да». Иван дернулся, и Расул наотмашь ударил его».
По словам свидетеля, Мирзаев бил не как профессионал (свидетель тоже спортсмен): не согнул руку и не присел. «И сразу Иван завалился в сторону, сначала на таз упал, а потом плюхнулся головой об асфальт, — говорил Карапетян. — Я взял его, перевернул на бок, вытащил язык, затем подошел охранник, отвели его на ступеньки. Никого из друзей Ивана и близко не было». По его словам, Мирзаев также помогал привести Агафонова в чувство. «Умыли, потом уже друзья пришли, он быстро пришел в себя, разговаривал, — рассказывал очевидец. — Расул уехал. Они еще минут 20-30 просидели. Я подошел, спросил: «Как себя чувствуешь?» Он ответил: «Да нормально вроде». Он был уже не такой пьяный. Я спросил, не сломана ли челюсть, он пошевелил ею и сказал, что нет. У него правая скула была опухшая. Я только, говорит, ничего не помню. Я сказал: «Так бывает, через полтора часа вспомнишь, но обязательно съезди в больницу».
— Как вы охарактеризуете Мирзаева? — спросил Гребенской.
— Тигр сердцем — одуванчик, — ответил Карапетян, по залу пробежали смешки (Черный Тигр — сценическое имя Мирзаева).
— В него люди моментально влюблялись, потому что он очень обаятельный, — продолжал свидетель. — Несмотря на то, что он дагестанец, он все-таки 100процентный европеец.
— Вы находите поведение Агафонова оскорбительным? — спросил адвокат.
— Это даже меня оскорбило, что с моим другом так себя ведут.
После этого прокурор пригласила свидетеля Алексеева, но он, как оказалось, уже ушел. Тогда Зотова начала оглашать материалы уголовного дела. Там были заявление матери в полицию, справки из больницы, протокол осмотра места происшествия, где нашли следы бурого цвета.
Врачи, осматривавшие больного, и их начальники получили выговоры «за неисполнение должностных обязанностей при осмотре тяжело больного Агафонова».
Потом дошла очередь до экспертиз. Первоначальное исследование, которое началось сразу после смерти Агафонова, показало, что в крови у него было 0,46 промилле алкоголя. Прямую причинно-следственную связь она усматривает только между травмами головы и смертью пациента. Повторная экспертиза показала ту же связь. Эксперты писали, что «смертельная травма возникла от удара», а «удар в лицо вызвал лишь отек правой щеки» и «в причинно-следственной связи со смертью Агафонова не находится. Однако удар привел «к потере равновесия и удару об асфальт из положения стоя». Для следователей этого явно было недостаточно и они назначили еще одну экспертизу, ту самую, которая проводилась в Военно-медицинской академии имени Кирова в Санкт-Петербурге в декабре 2011 года.
На этом Гребенской потребовал, чтобы результаты экспертиз, которые являются «камнем преткновения», были зачитаны в присутствии телекамер и в прямой трансляции. Прокурор возражала, судье это тоже не понравилось. «Заседание открытое, и те журналисты, которые хотели присутствовать, находятся здесь», — сказал Федин.
Третья экспертиза установила, что «удар рукой был с небольшой силой, недостаточной для мозговой травмы», а «обнаруженная черепно-мозговая травма, образовавшаяся после падения, не находится в прямой причинно-следственной связи с ударом».
Именно на основании этой экспертизы следователи переквалифицировали дело Мирзаева со ст. 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровье, приведшего по неосторожности к смерти потерпевшего) на ст. 109 УК (причинение смерти по неосторожности). Далее суд объявил перерыв, во время которого между Агафоновым и Карапетяном произошел конфликт в коридоре. Мужчины в присутствии телекамер спорили. Потерпевший обвинял его во лжи. «Его друзей не было там, им теперь стыдно перед всеми и матерью за то, что их не было, вот они и говорят теперь, — говорил очевидец. — Да я тебя понимаю, если бы с моим ребенком такое случилось, я бы вообще убил. Но ты не хочешь признать, что твой сын сам нарвался». В конце Агафонов махнул рукой и пошел на улицу (хотя из-за телекамер было сложно пройти).
Когда Агафонов вернулся в зал, то пожаловался Михалкиной, что Карапетян на него напал. «Как напал! Мы потребуем удалить его из зала» — возмутилась та и пожаловалась приставу. Тот выслушал, но не отреагировал. «Приставы сами все видели, не было нападения», — говорили друзья Мирзаева. «Он говорил мне, давай отойдем, пообщаемся», — объяснял Агафонов Михалкиной. Вошел Карапетян, между ними начался спор. «Мужик, я тебя не трогал», — говорил он. Михалкина пожаловалась и прокурору. Зотова решила не поднимать скандал и попросила Агафонова не кидать реплики во время выступлений свидетелей.
После перерыва Федин объявил, что разрешает тележурналистам, находящимся в коридоре, войти для съемок процесса, чтобы суд не обвинили в предвзятости. Все согласились, кроме прокурора. Корреспонденты внесли три камеры. Однако результаты четвертой экспертизы Зотова так и не зачитала, ограничившись характеристиками Агафонова и Мирзаева. Чемпион имел лишь положительные отзывы, а вот у Агафонова, обучавшегося в колледже МВД, нет. В колледже сказали, что он имел среднюю успеваемость, «жесткий характер» и «с преподавателями допускал нетактичное обращение». Зато на преддипломной практике в ОВД «Крылатское» показал вежливость и выдержку, с заданиями справлялся. При этом Гребенской заявил, что прокурор зачитала не всю характеристику на Агафонова.
Следующее заседание назначено на 30 июля.
