Цивилизация
— Как я понял, вы по профессии социолог?
— Да, я окончил МГУ, социологический факультет. Поступал совершенно бесплатно, проучился пять лет. Декан у нас был Добреньков, прекрасный человек. Социология — это наука обо всем. Изучает практически все и по чуть-чуть.
— А чем вы сейчас занимаетесь, помимо того, что начинаете политическую карьеру? Чем зарабатываете на жизнь?
— Шесть лет назад, когда я был на втором курсе, я занялся своим первым достаточно серьезным проектом. У меня были знакомства в департаменте транспорта и связи мэрии, на тот момент его возглавлял Кичеджи Василий Николаевич. Видно, он во мне разглядел какие-то таланты, и мы с ним сделали совместный проект департамента с одной частной компанией — агрегацию таксомоторов. Тогда прогремел взрыв в Домодедово, «бомбилы» взвинтили цены до порядка пяти тысяч рублей, и власти поняли, что у них нет никаких рычагов управления таксомоторами. Мы изобретали эту систему, разработали единый диспетчерский центр на основе передового опыта зарубежных стран. Это был мой первый коммерческий опыт. Но тогда ушел Юрий Михайлович Лужков, пришел новый мэр, вся команда сменилась. И этот проект был остановлен и, к сожалению, не возобновлен. Если б он не ушел, я бы, наверное, остался в бизнесе. Но так была серьезная неудача, ничего не получилось, но два года было потрачено.
Однако жизнь в семье большого политика накладывает свой неизгладимый отпечаток.
Я с детства хотел заниматься общественной работой, но тогда еще не понимал, какая это будет работа. Может, в Министерстве иностранных дел, может, благотворительность, на общественных началах. И вот, после неудачи с бизнесом, мы приняли решение — я говорю «мы», потому что и моя семья была заинтересована в этом — я пошел по линии Государственной думы и где-то с 2010 года стал помощником Собко Сергея Васильевича (депутата фракции КПРФ. — «Газета.Ru»), председателя комитета по промышленности. Я занимался обработкой запросов граждан, отвечал за взаимодействие депутата с гражданами. Два с половиной года я был у него помощником. Потом мне стала больше интересна Москва, и я ушел к Клычкову Андрею Евгеньевичу. Он наш молодой, активный депутат, председатель нашей фракции (в Мосгордуме. — «Газета.Ru»). Мне предоставились новые возможности.
— Когда вы пошли к Собко, был ли этот путь безальтернативным? Мог ли Леонид Зюганов пойти в «Единую Россию», к примеру?
— Конечно, абсолютно безальтернативным. С моей фамилией возможности другой не было.
— То есть Зюганов не может не быть коммунистом?
— Да.
— А у вас в семье все коммунисты?
--Те, кто в политике, — да. У нас сейчас, особенно ввиду тех событий, что происходят, — Крым, эскалация конфликта между Америкой, Евросоюзом и Россией, — очень ярко прослеживается тема патриотизма. Когда ты начинаешь изучать этот патриотизм, изучать, как он зарождается, развивается, то понимаешь, что Советский Союз — это ярчайший пример самых патриотичных настроений. Самый устойчивый период, когда мы жили друг для друга.
Понимаете, демократия — это жизнь по принципу «человек человеку волк». А жизнь в обществе социализма, обществе социальной справедливости, где превалируют догмы коллективизма, — это жизнь по принципу «человек человеку брат».
Рано или поздно люди придут к социализму, капитализм отойдет, рано или поздно сам себя разложит, из чего потом будет создано совсем другое общество. Китай тому очень хороший пример.
— Понятно, ваш дед — лидер компартии, бренд коммунистической идеи на территории бывшего СССР. А когда вы лично пришли к социалистическим идеям?
— В 18–19 лет. Когда я в университете практически каждому своему сверстнику, товарищу, задавал вопрос: «А уехал бы ты из страны?» И 80% отвечали: «Да». Я подумал: с кем же мы будем жить?
— А себе вы такой вопрос не задавали?
— А меня все в принципе устраивает. Я понимаю, есть проблемы, но они везде есть. Вся эта красивая иллюзия, которую рисуют люди, которые уезжают, — они потом получают совсем не то, что хотели. У меня подруга уехала в Австрию, очень гордилась этим, но в итоге сбежала оттуда через два года. Она сказала, что они все чопорные, с ними невозможно общаться — люди, у которых совсем другое восприятие.
Человек, который родился и вырос в России, я вас уверяю, сможет себя нормально чувствовать и жить только в России.
— Но все-таки это был ваш осознанный выбор или больше давление имени? Вы к 19 годам уже познакомились с классиками? Маркса, Ленина читали?
— Истинная идея коммунизма — это идея патриотизма. Для того чтобы быть настоящим патриотом, необязательно читать Маркса и Энгельса. Конечно, определенные догмы я знаю. Маркса и Энгельса, не все, но определенную часть, я читал в сжатом изложении.
— Значит, представление имеете. А что из того, что вы читали в школе, повлияло на вас как на личность?
— В школе я перечитал много фантастики. У меня были достаточно тоталитарные родители, которые запрещали мне играть на компьютере. С восьми лет, когда мои сверстники сидели и играли, мне ничего не оставалось, кроме как читать книжки. Чем себя еще можно занять? Беляева очень люблю.
— А из общественно-политической литературы что на вас оказало влияние?
— Не считая книжек моего деда, которые он часто просил меня прочитать и высказать свое мнение? Знаете, большую часть информации сейчас получают из гаджетов. У меня подключено порядка шести-семи лент. Правильная точка зрения — это личная точка зрения, составленная из анализа мнений многих людей. Поэтому сказать, что какой-то конкретный труд, работа повлияла на мой собственный выбор… Естественно, мне интересно прочесть, что Геннадий Андреевич писал, чтобы понимать, какая у нас политическая вертикаль, общая картина. А так просто прочитываю новости, стараюсь не отставать от информации.
— Вы так к нему и обращаетесь — Геннадий Андреевич?
— Если при всех, то Геннадий Андреевич, а так — дед.
— Все-таки назовите пару-тройку имен: кто для вас авторитет, образец для подражания?
— Надо подумать… Мне был интересен Хрущев, интересен Берия, интересен Брежнев, Андропов.
— То есть советские лидеры. А себя вы видите лидером страны?
— Задайте мне этот вопрос лет через 20. Буквально шесть лет назад я занимался бизнесом и видел себя совершенно в другом плане. Поэтому загадывать сейчас я не могу. Конечно, мне интересна политика, я буду ею заниматься.
--У вас есть представление об идеальном строе в России? Мы уже строили коммунизм, закончилось все довольно печально.
— Печально кончилось только потому, что люди, которые сидели в «вышке», неправильно эти идеи воплощали. Люди просто расслабились. Посмотрите на Китай, сколько лет там коммунизм процветает! Даже не коммунизм, а социализм. Мне близок именно социализм.
— Вы назвали среди своих авторитетов советских лидеров. Но во многом именно их заслуга в том, что рухнул Советский Союз. И многие нынешние проблемы заложили именно они. Хрущев отдал Украине Крым, при Брежневе Союз перешел к сырьевой фазе развития, страна «подсела» на нефть...
— Все неидеальны. Но есть определенные качества, которым хочется подражать. Хрущев — я имел в виду, что он идеалист. И Крым он отдавал только из убеждения, что мы еще больше укрепим отношения с Украиной. Что у нас будет дружба и братство. Он не предполагал, что у нас будет такая эскалация конфликта. Конечно, у него были утопические идеи, но социально направленные. Сколько он даже этих хрущевок построил. Жилье раздавали так. Или мы перешли к сырьевой фазе. Да, перешли. Но у нас работал автопром, аграрии, тяжелая промышленность, наукоемкие отрасли.
А сейчас что? Я думаю, мы стоим сейчас на переломе в развитии России. И недавнее послание — ответные санкции — заставит развиваться наших аграриев.
— Вы и санкции поддерживаете?
— Если мы сможем сейчас быстро переключиться, мы не потеряем ничего, только приобретем. Мир реально давным-давно надо было сделать биполярным. Однополярность, американское иго — все от него устали. Если бы у нас ничего не менялось, мы бы так и сидели, выкачивали нефть, все наши природные ресурсы. И совершенно ничего не развивали. Именно эти переломные моменты заставляют шевелиться людей, которые уже засиделись.
--То есть вы, представитель молодого поколения, поддерживаете нынешний курс на конфронтацию?
— Хватит нам уже потакать, идти на поводу постоянно.
— Вам не кажется, что это чревато крахом страны, если не хватит силенок?
— Для этого у нас и сидят, мне кажется, достаточно адекватные, умные люди, которые должны просчитать. Точно ли так, покажет время.
— В Советском Союзе тоже люди сидели неглупые, что не помешало им в итоге развалить страну. Не настало ли время для обновления коммунистической идеологии отстраниться от советского наследия? Перевернуть эту страницу? Ваш дед и его соратники, например, поднимают на щит Сталина.
— Я очень хорошо отношусь к Сталину. 90% производства было создано при Сталине. Мы сейчас доиспользуем то, что он сделал тогда. Представляете, человек делал вроде бы на 10 лет, а получилось так, что мы в 2014 году еще пользуемся.
— И при этом загнал огромное количество людей в лагеря.
— Мы живем в тяжелый период времени. И неизвестно, как кто будет поступать. Кто-нибудь ожидал, что с Украиной такое случится? Поэтому Сталин и репрессии, вполне возможно, были необходимы. Очень тяжело давать объективные оценки историческим периодам.
— Вы неоднократно упоминали Украину. Какие ваши ожидания — чем все это закончится для Украины, украинского народа, России?
— Восстановить дружбу в ближайшее время нам не получится. Сейчас у нас настолько сильный конфликт, что с моими родственниками на Украине становится невозможно общаться. Они под воздействием американских СМИ начинают меня упрекать, что мы со своим вождем... Есть друзья, с которыми мы очень сильно ссоримся уже. С годами это не уйдет. И Украина, ее основная часть, не берем ДНР и ЛНР, уже безвозвратно отходит в Европу. Америка добивалась, чтобы Украина стала очередной натовской базой, и Россия, получается, потерпела очередное поражение. Но наша победа — это Крым.
