Избиратели должны оставить свои отметки в двух бюллетенях, за политическую партию, а также за двух одномандатных кандидатов, один из которых может быть «профессиональным политиком», а второй должен представлять рабоче-крестьянские круги – эта норма осталась с социалистических времен Гамаля Абделя Насера.
Две трети депутатских мандатов распределяются в ходе пропорционального голосования по партийным спискам в 46 избирательных округах, а оставшаяся часть – в 83 двухмандатных округах. Еще 10 человек должны будут быть назначены в Народное собрание президентом страны, которого самого планируется избрать летом следующего года.
В случае если один из кандидатов-одномандатников не набирает с первого раза 50% голосов, то устраивается второй тур выборов (его дата назначена на 5 декабря). При этом если в первом туре одерживает победу «профессиональный» кандидат, то в повторном голосовании должны принимать участие только «рабочие» или «крестьяне». Если же в первом туре выигрывает «человек труда», то и второй мандат от провинции по итогам может отойти представителям этой группы.
Второй и третий этап выборов в 498-местное Народное собрание должны пройти 14 и 21 декабря, а также 3 и 10 января соответственно. После избрания нижней палаты дойдет очередь до палаты верхней – Консультативной шуры, 260 членов которой будут избираться в три приема с 29 января по 11 марта, а еще 90 назначит впоследствии новый глава государства.
«Избирательный закон очень сложный, мало кто, включая меня его понимает», - говорит канадской
Выборы проходят на фоне обострения жесткого противостояния между властями страны — Высшим военным советом, взявшим власть после отставки Мубарака в феврале этого года, и радикальной оппозицией, объединяющей прозападную молодежь, светские либеральные и левые организации. Они требовали немедленной отставки военной администрации во главе с фельдмаршалом Мохаммедом Тантауи и создания правительства национального спасения под гражданским контролем.
Либералы считают, что условия для проведения выборов еще не созданы. Они указывают, что военный режим не отказался от репрессивных практик времен Мубарака: перед военными трибуналами за минувшие восемь месяцев предстали 12 тыс. гражданских, обвиненных в политических преступлениях. Не могли радикалы смириться и с тем, что государственный аппарат не прошел необходимую чистку от номенклатуры времен Мубарака, многие представители которой, включая последнего председателя мубараковской Национально-демократической партии Талаата Садата, свободно участвуют в избирательной кампании.
Смерть 20 ноября от сердечного приступа приходившегося племянником президенту Анвару Садату Талаата не приглушила недовольства. «Как и в случае с американской стратегией в Ираке после вторжения 2003 года, цель египетских военных состояла в том, чтобы создать как можно больший хаос и сделать незаметной (или не дать возможности и времени воспротивиться) манипуляцию с зачаточной политической системой», — приходит к выводу на сайте телеканала Al Jazeera
американский профессор-востоковед Дэвид Левайн, близкий к западническим революционным кругам.
В течение последней недели в Каире и других египетских городах проходили массовые манифестации с требованием передачи власти гражданскому правительству, унесшие жизнь 45 человек. 22 ноября в отставку подало правительство Исама Шарафа, а два дня спустя новый кабинет министров было поручено сформировать бывшему премьеру Хосни аль-Ганзури. За гибель манифестантов военные принесли извинения, но на существенные уступки площади не пошли. Как объяснял в воскресенье телеканалу El Hayat советник по правовым вопросам главы минобороны Мамдух Шахин, военные просто не могут нарушить принятый в марте конституционный декрет, который не позволяет сформировать парламентский кабинет министров. Форма правления, по его словам, должна остаться президентско-парламентской, и состав нового кабинета, следовательно, предстоит определить уже будущему главе государства.
Противостояние полиции и оппозиционеров на площади Тахрир ко дню выборов сошло на нет. В ночь на понедельник в центре египетской столицы оставались ночевать не более двух-трех тысяч человек.
«Я призываю египтян проголосовать и выразить свое мнение для того, чтобы сформировать сбалансированный парламент, который представляет все стороны», — выступил в обращении к нации в воскресенье Тантауи. Без выборов и формирования новых законодательных органов, предостерег фельдмаршал, страна рискует погрузиться в кризис: «Египет находится на перепутье: мы или придем к политическому, экономическому и общественному успеху, или последствия (дестабилизации) будут исключительно серьезными, а этого мы не позволим». Оставшиеся на площади Тахрир получили прямую угрозу: «Мы не позволим незначительному меньшинству наносить вред стабильности в Египте, который они не осознают».
Для массового избирателя противостояние на площади осталось незамеченным. Убедить большинство египтян в необходимости отмены выборов радикалы не сумели. К началу голосования у избирательных участков в 8 утра (10 утра по Москве) понедельника уже собрались очереди, подтверждающие массовую заинтересованность в выборах.
Молодежные группы, в том числе ставшей одной из движущих сил антимубараковской революции Коалиции революционной молодежи, не удалось ни выделить из своего состава признанного лидера, ни сформулировать внятной программы политических и общественных перемен. Как напоминает The Associated Press, в египетской прессе деятели «твиттер-революции» получили не слишком ласкательное прозвище «интернет-элита» за свою оторванность от нужд египетского обывателя.
В ходе противостояния военных и радикальной оппозиции сторону первых фактически заняли исламисты из движения «Братья-мусульмане» (организация запрещена в России). Именно они должны стать главными победителями грядущих выборов.
«Братья-мусульмане», самое массовое движение, выступающее под лозунгами политического ислама, после революции пережили настоящий ренессанс. Пытавшиеся легализоваться еще при Мубараке в 2008 году, в событиях зимы 2011 года его активисты практически не участвовали, опасаясь давать Мубараку повод расправиться и с ними, и с революцией под лозунгами борьбы с исламским терроризмом. Разность целей светских революционеров и мусульманских радикалов, салафитов, по местной терминологии, стала очевидна уже в первый день после свержения Мубарака, когда активисты «Братьев-мусульман» на несколько часов прервали импровизированный рок-концерт, на котором выступал Рами Исам, сочинивший гимн февральской революции «Ирхаль!» («Уходи!»), разделили толпу на мужчин и женщин и начали пропагандировать переход к исламскому правлению, вспоминает Левайн. Вскоре они сформировали собственную политическую Партию свободы и справедливости, которая сразу же занялась укреплением своих позиций, в том числе через активный поиск союзников. Летом политические исламисты попытались вступить в союз со старейшей светской правоцентристской партией «Новый Вафд», создав Демократический альянс. Но вскоре правые покинули альянс, недовольные распределением мест в общих списках, оставив ПСС в коалиции с умеренно насеристской партией «Аль-Карама» («Достоинство») и партией «Аль-Гад» («Завтра»).
В конфликте радикалов и военных «Братья-мусульмане» встали над схваткой. Как признавал в интервью The Guardian один из лидеров исламистов Мохаммед аль-Белтаги: «Мы остались в стороне по верной причине». «Мы поддерживали мирную революцию», — заявил он, добавив, что «разделяет и ценит патриотическую идеологию» участников протестов на Тахрире, но присутствие его соратников на площади лишь осложнило бы ситуацию.
Опросы общественного мнения и оценки наблюдателей дают Партии свободы и справедливости от 40% до 50% голосов.
Одно из самых достоверных исследований, опрос, проведенный 10—26 октября центром политических и стратегических исследований «Аль-Ахрам», давал ПСС 35,7% голосов. Следом за умеренными исламистами шла партия «Новый Вафд» с 26,2% голосов. Третье место занял ведущий игрок в предвыборном блоке Исламистский альянс — выступающая за исключение христиан-коптов из политической жизни партия «Аль-Нур» («Свет»), которая может рассчитывать на 8,9% голосов.
Цивилизация
