Цивилизация
— Юрий Алексеевич, СМИ переполнены прогнозами вашей грядущей отставки после проигрыша кандидата от «Единой России» на выборах мэра Мурманска. Вы сами как расцениваете такие прогнозы?
— Я их расцениваю, как вполне реальные. Я привык всегда нести ответственность за свои слова, за свои действия. Я в этих угрозах уже запутался, поэтому стараюсь на них не обращать внимание, делать свое дело как должно, а там — будь что будет.
— А рассчитываете сохранить партбилет? Уже два высокопоставленных единоросса — Андрей Воробьев и Вячеслав Володин — пригрозили вам оргвыводами.
— Я не знаю, это не мне решать, это будет решать президиум генсовета (партии «Единая Россия». — «Газета.Ru»), а может быть, и сам генсовет. Я бы считал, что партийными билетами должны поплатиться несколько другие люди. Те, кто позорил партию здесь, на месте, организуя давление на людей, что в конце концов и привело к таким плачевным результатам. Те, кто не прислушался к людям, знающим обстановку, знающим людей, дающим правильные советы.
Поэтому я считаю, что руководству ЕР давно пора разобраться в центральном аппарате партии, потому что мнение с мест там, скорее всего, не учитывается.
По крайней мере, мое мнение, изложенное заблаговременно, аргументированно, с описанием всех возможных угроз, которые нас могут здесь (в Мурманске. — «Газета.Ru») подстерегать, если мы не объединим усилия, было проигнорировано. В результате получилось то, что получилось.
— Верно ли, что причиной конфликта с единороссами стало ваше нежелание обеспечить победу выбранному партией против вашей воли кандидату Михаилу Савченко? Может быть, наоборот, вы не захотели поддержать Савченко из-за конфликта с ЕР?
— Да, конфликт, конечно, родился не в один день. Он родился очень давно, когда мы увидели, что и в мэрию, и в горсовет пришли и объединились люди, которые очень охотно делят карман города со своим собственным. Поэтому мы молчать не могли, мы сигналили, мы добивались, суды поддерживали нас в отдельных случаях — ведь осужденные были в том лагере. Поэтому, когда я информировал об этом партию, я считал, что мое мнение будет услышано. Но когда решение было принято однозначно в пользу действовавшего мэра, я публично на телевидении объявил, что я соглашаюсь с партией и я принимаю, понимаю и признаю это выдвижение. Я ни одного плохого слова после этого в адрес выдвинутого партией кандидата не сказал. Точно так, как публично ни разу, ни в одном средстве массовой информации, ни в одном трудовом коллективе публично не поддержал моего бывшего заместителя, который нарушил наши договоренности и выдвинул себя в качестве оппонента действующему мэру.
— То есть нельзя сказать, что Субботина на пост мэра продвигали именно вы?
— Никогда и никому не дано этого сказать. Более того, когда я понял, что мне не верят — по отзывам, по отношению, по высказываниям в СМИ, — я устранился полностью от избирательной кампании.
Я уехал в командировку перед первым туром, на целую неделю. Я уехал к матери на Украину перед вторым туром, на целую неделю, только чтобы никто меня не обвинил. Тем более когда меня сейчас пытаются обвинить, будто я в день выборов 15 марта опять какую-то агитационную работу проводил. Неужели я настолько глуп, чтобы вот это все понимать и вот так себя подставить?!
Не в этом дело: проиграла не партия, проиграли отдельные личности, которые к партии присосались. Так и должно было быть. Партия только выиграла, потому что недалеко было бы время, когда нам бы пришлось с ЕР разделить ответственность за то, что происходит в Мурманске. Теперь такая опасность просто исключена, и я считаю, что это большая победа партии «Единая Россия».
— Почему все же партия не учла ваших претензий к работе Савченко и наличие конфликта между вами в период выдвижения кандидата в мэры?
— Я понимаю ваш вопрос. Я прямо в своем обращении к руководству партии (это было более месяца назад, когда начался накат на меня в СМИ) указал, что корни этой истории таятся здесь, в Мурманске. Те люди, в чей адрес была обращена моя критика — конкретная, острая критика за негатив, который они несут людям, за то, что они отвращают людей от партии за счет давления и неправильных действий, — эти мои слова извратили, перелицевали и переадресовали партии в целом.
После этого через нужные уши, через доверенных лиц руководству партии было сказано: я выступил против партии.
— Почему в партийном руководстве тогда поверили этим людям, а не вам?
— Это вопрос очень тонкий, скорее всего, субъективный, и кто через «черный ход» вел действующего мэра при таком букете неприятных ассоциаций, связанных с ним у населения, в этом еще тоже предстоит разобраться.
— У стороннего наблюдателя, следившего за развитием вашего конфликта с ЕР, могло сложиться впечатление, что вы как будто сами подстегивали развитие событий. Что вами двигало? Почему вы, к примеру, не смолчали по поводу административного ресурса, который применяла партия? Уж губернатора с вашим опытом этим ресурсом удивить, наверняка, невозможно.
— Да-да-да, мне очень многие говорят: «Оно тебе надо? Сиди, не чирикай, ну воруют и пусть воруют, ну тырят деньги из городской казны, ну тебе это надо? Ну что ты лезешь?» Понимаете, батька меня так воспитывал, наверное, я такой динозавр, один из последних, может быть. Я не мог этого терпеть. Поэтому я и предложил партии свои услуги, сказал, давайте наведем порядок. Но там не разобрались…
— Правда ли, что конфликт еще в самом начале пытались разрешить в администрации президента, но вы не явились с отчетом, когда вас туда вызвали?
— Я читал об этом, более того, говорилось, будто я прикинулся как бы больным. Никуда — ни в администрацию президента, ни в правительство, ни на Красную площадь, ни на Старую площадь, ни на Краснопресненскую набережную, ни в Банный переулок (ЦИК ЕР. — «Газета.Ru») — никуда меня никто за все время кампании этой не приглашал.
— С кем-то в администрации президента вы сейчас поддерживаете контакт?
— Я руководитель региона, у меня каждый день возникают тысячи проблем, которые надо решать. Поэтому я работаю, как работал, в том же ритме, и разговариваю с администрацией президента, с ее представителями, с руководителями центральных банков, в частности Сберегательного, с министром транспорта, с руководством Госкомрыболовства, я работаю постоянно в режиме тесного общения с ними. И я не почувствовал никакого изменения в отношении с их стороны, и, я думаю, не почувствую. Нельзя политику смешивать с экономикой. Тем более во время кризиса надо работать в одной упряжке.
— То есть тему этого конфликта никто из чиновников в разговорах с вами не затрагивал?
— И я не затрагивал.
— Какова позиция во всей этой истории полпреда президента Ильи Клебанова, на чьей он стороне?
— Я с Ильей Иосифовичем очень хорошо знаком. Мы вместе с ним работали в страшной трагедии, когда у нас погиб экипаж атомного подводного крейсера «Курск». Я абсолютно убежден, что в душе, по-человечески, он абсолютно на моей стороне, но дальше посмотрим…
— То есть пока его позиция непонятна?
— Мне — понятна.
— Но говорить не хотите?
— Нет.
— Вы действительно написали заявление об отставке с открытой датой? Или после выборов вам не предлагали сделать этого?
— Нет, это не соответствует действительности. Из администрации президента мне никто не предлагал писать заявление.
— Как думаете, станут все же единороссы оспаривать результаты выборов?
— Нет, не станут оспаривать, я в этом абсолютно убежден, потому что обвинения в мой адрес в том, что 15 марта я где-то там выступил, совершенно не соответствуют действительности. Даже суд состоялся, и есть его решение о том, что виновен кабельный канал («Арктик-ТВ». — «Газета.Ru»), а не я. Кроме того, он (телеканал. — «Газета.Ru») никакого влияния не оказал на волеизъявление граждан, поскольку охват им из 140 тыс. квартир в городе Мурманске всего 18 тыс. квартир — это мизер.
И плюс к тому — разрыв в голосах такой оглушительный, что губернатору надо обладать я не знаю какими способностями, чтобы за 4 часа 26 тыс. избирателей склонить на сторону своего как бы протеже, это просто невозможно. Если бы разница в голосах была 2–3%, можно было бы эту тему обсуждать. А в 25% разрыв — это, простите меня, совсем другие корни в этом…
— Неужели случайно получилось, что «Арктик-ТВ», которое поддерживало на протяжении кампании кандидата Сергея Субботина, выпустило ваше высказывание в день выборов?
— Да, они действительно поддерживали Субботина и, видимо, использовали любую возможность. Я давал ответ на вопрос журналиста государственной телерадиокомпании (ГТРК «Мурман». — «Газета.Ru»), абсолютно твердо зная, что уже по телевизионной сетке у этой компании выхода в эфир в этот день нет. А «Арктик-ТВ» подслушало сбоку и запустило в эфир. Ну пусть за это и несет ответственность, тем более что в моих высказываниях не было ни одного слова пропаганды, ни одного слова агитации, ни одного призыва. Мне как руководителю был задан простой вопрос: какие будут ваши шаги после того, как де-факто будет избран тот или иной претендент?
Хотите, я вам отвечу так, как я ответил тогда? Я сказал, что, если победит один претендент (Субботин. — «Газета.Ru»), моя прямая обязанность — помочь ему, потому что население не должно заметить сбоев в работе городской команды. Если же победит действующий мэр (Савченко. — «Газета.Ru»), я его, как всякий воспитанный человек, обязательно поздравлю, но на торжественное вступление в должность не пойду, потому что там надо давать напутствие, а напутствие, данное мною ему четыре года назад, он не принял. Все, точка, больше ничего не сказал. Какая тут агитация?
— Не жалеете о том, что в случае отставки вы пост губернатора фактически променяете на пост мэра для другого человека? Нет ощущения, что кто-то воспользовался конфликтной ситуацией на выборах, чтобы добиться смены губернатора в области?
— Нет, я так не думаю, я могу только жалеть об одном: что я не был услышан, что не был понят. Все остальное я делал правильно. Самое главное в этой ситуации для меня — это быть в ладу с совестью.
— Сенатор от Мурманской области Вячеслав Попов, выступивший в вашу поддержку, сказал, что кто-то может быть заинтересован в кресле губернатора Мурманской области по коммерческим причинам (из-за приближающегося запуска Штокмановского месторождения). Кто это может быть?
— Сенатор Попов — работник федерального уровня, наверное, ему больше известно, чем мне.
— То есть вы своих врагов пока не видите?
— Я вижу только своих друзей, сотрудников и соратников в том, чтобы как можно быстрее закрутить проект Штокмана. А то, что кто-то, может быть, хочет к этому проекту прислониться, не исключено, но я об этом пока не знаю.
