Цивилизация
В Британии и Америке вышел роман Харуки Мураками «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий». В центре романа — переживающий кризис среднего возраста персонаж, которого прозвали Бесцветным четыре его друга, в фамилиях которых встречается иероглиф цвета: они — «красный», «синий», «белый» и «черный». К моменту начала повествования они порывают с героем, и, отучившись в Университете Токио, Тадзаки отправляется в путешествие, которое не спасает его от нарастающей тоски одиночества и размышлений об утраченной дружбе.
Русский перевод книги будет закончен в сентябре. Вообще в России Харуки Мураками стал известен благодаря своему переводчику и пропагандисту японисту Дмитрию Коваленину, чей перевод «Охоты на овец», самой известной книги автора, в начале 2000-х наделал много шума. Среди его переводов — продолжение «овечьего» сюжета в книге «Дэнс, дэнс, дэнс», четырехлетней давности «1Q84» и другие книги японского писателя. «Газета.Ru» поговорила с Ковалениным о новом романе и выходящем следом сборнике новелл, шансах японского писателя на Нобелевскую премию и о том, что общего у литератора с работником сферы обслуживания.
— В чем главная коллизия нового героя Мураками?
— Вероятно, в том, что он не может отделиться от себе подобных, от своих друзей. Ему очень хочется стать непохожим, но не удается. На самом деле работать над переводом было психологически тяжело: Мураками очень много пишет про смерть и «выход из собственного тела». А катарсис если и есть, то только в самом конце.
Кстати, следом за «Цкуру» может выйти еще одна его книга — сборник «Мужчины без женщин». Она вышла в Японии пару месяцев назад.
— Рассказы объединены в один сюжет?
— Это шесть новелл о потерянной любви. Сейчас российские издатели ведут переговоры о покупке прав на этот сборник.
— Как вам кажется, в чем причина популярности его книг в России?
— Почему только в России? По количеству языков, на которые переведен Мураками, он опережает Маркеса. В 2013 году японец был одним из верных кандидатов на Нобелевскую премию по литературе. Когда ее вручали, я сказал: «Даже если шведы почему-то Мураками ничего не дадут, мы, русские, ему уже давно все дали». Даже Маркеса, по-моему, не переводят на сорок языков мира!
— В чем причина такой популярности?
— Дело в отношении к будущему времени. В русском языке будущее образуется через глагол «будить» — вот ты родился, будущее наступило. В английском — через «will», то есть через «волю»: как я хочу, так и будет.
А у японцев — через «наверное»: что бы ты ни делал, всегда есть шанс, что завтра начнется землетрясение или цунами все смоет.
Поэтому будущее время у них формируется с помощью «наверное» — это совершенно другая модальность. Например, я говорю: «Я завтра пойду в кино. Наверное».
То есть организация будущего в сознании человека у разных наций отличается в зависимости от условий, в которых они существуют. Мураками на этом мастерски играет. Он объясняет, что формировать будущее лучше всего, не оставляя на завтра никакого дерьма. Все равно придется все разгребать.
— Этот подход настолько интересен, что стал залогом всемирной популярности?
— Его подход — это когда к человеку подходят, берут его за пуговицу и говорят: «Будущего нет. Ты живешь сегодняшним днем, и если ты сегодня не делаешь дерьма, то его и завтра не будет».
Кроме того, он здорово сыграл на том, что семь лет был барменом. А что такое бармен?
К нему приходит какой-нибудь отработавший десять часов клерк, ослабляет галстук и говорит: «Накорми меня, напои меня, поставь хорошую музыку и поговори со мной о моей жизни, которую даже высказать некому, кроме тебя, бармен». И он слушал это семь лет молча, а потом стал писателем. Есть время собирать камни, есть время разбрасывать: он вобрал это все в себя и теперь выдает обратно. Мураками изначально был хорошим слушателем — это то, чего не хватает нашим Лимонову, Пелевину.
— Часть критики относится к Мураками не как к великому писателю, а как к беллетристу. С чем это связано?
— Он и не претендует на статус великого мастера! Мураками — писатель-бармен. Когда тебя все задолбало, но в карманах осталось немного денег, ты хочешь просто пойти «отмокнуть», вспомнить, кто ты такой. И ты идешь к своему любимому бармену на краю города. Это утилитарная литература, но именно она сейчас и востребована. Тебе хочется просто хорошего собеседника, ты слушаешь одинокий голос его героя, который Мураками уже двадцать с лишним лет воспроизводит. Он дает тебе этого собеседника, ты ему веришь. Можно навертеть какие угодно эпохальные произведения, как у Роулинг, и захватить весь мир. Но нам сегодня не нужно мир захватывать, нужно отойти в сторону и спокойно поговорить. Эту интонацию очень мало кто умеет воспроизводить, а Мураками, будучи японским барменом, умеет.
Хороший собеседник — это самое востребованное, что сейчас есть.
И дальше будет побеждать в литературе именно этот тип, который чувствует тебя, не льстит тебе, не манипулирует тобой, а просто вместе с тобой думает. Он вместе с тобой созидает это самое распроклятое будущее, которое вообще непонятно, как созидать. Возможно, это будет новый тренд.
— Это именно русский тренд?
— Русским людям катастрофически не хватает искреннего собеседника. Наши шестидесятники умели вычислять, нет ли какого-нибудь стукача на их кухне, и без него отпускали себя на свободу. А мы — нет.