Цивилизация
Квартал Аннавади — небольшая часть известных трущоб, раскинувшихся по дороге в аэропорт Мумбая. Здесь случился скандал: одноногая нимфоманка Фатима подожгла себя в порыве ненависти к соседям Хусейнам и их ремонту. Хусейны, многодетная мусульманская семья с севера, захотели чуть-чуть подлатать свою лачугу — нашлись лишние деньги благодаря бизнесу — сортировке и утилизации отходов. На представление Фатимы сбежались все жители квартала. Среди них староста Айша, пытающаяся устроить себе политическую карьеру за счет взяток и интриг. Маленький мусорщик Сунил, который от вредной работы перестал расти. Его сестренка, облысевшая от постоянных крысиных укусов. Юноша Калу, ворующий строительные материалы по наводке полиции. Наркоман Махмуд. Держатель притона с проститутками. И многие другие. Не соседи — мечта.
«В тени вечной красоты» — первая книга Кэтрин Бу, журналистки The New Yorker. Легенда гласит, что для того, чтобы написать книгу, Кэтрин пришлось три года прожить в трущобах, а все ее герои — реально существующие лица.
В чем, впрочем, сомневаться не приходится: реальность трущоб тут прописана с такой прямолинейной дотошностью, что усомниться можно разве что в описываемой погоде. И то не всегда, Кэтрин прилежно рапортует: в июле и августе в Мумбае сезон муссонов, дождь льет как из ведра.
Действительно, льет.
С самого начала книги журналистка формирует контрастную оптику: то пристально вглядывается в муравейник трущобной жизни, выписывая все социальные язвы через запятую, то широкими, великаньими мазками описывает международный, политический и экономический контекст. Рядом с описанием двухлетней девочки, которую мама топит в ведре, пролегают замечания Кэтрин об экономическом росте, государственных кредитах, Америке и Индийском национальном конгрессе. В этой оптике, разумеется, море символизма: Индия, как известно, страна контрастов. Особенно Мумбай — столица трущоб и болливудских вилл, миллиардеров и сирот, нюхающих канцелярские замазки.
Кишащий инфекцией Аннавади как раз расположен рядом с маркером принципиально другой жизни — белоснежным аэропортом, в тени баннера со слоганом «Вечная красота!», рекламирующим итальянскую напольную плитку.
Там наверху — богатые и знаменитые, тратящие тысячу долларов за ночь в отеле, внизу — маленькие люди, надеющиеся собрать побольше ценного мусора от тех, кто наверху, чтобы продать его и что-нибудь съесть. Всегда найдется кто-нибудь из туристов, кто вечером позвонит метрдотелю и скажет, что там внизу что-то горит и воняет.
На самом деле это просто жители трущоб готовят себе ужин на коровьем навозе.
То, что этот известный парадокс сложился самостоятельно и довольно давно, Кэтрин не смущает: она эксплуатирует его так же нещадно, как если бы изобрела его сама, сидя у себя в редакции на Таймс-сквер.
Похоже, что по идее автора книга «В тени вечной красоты» должна разоблачить большой индийский стереотип, в котором местные беззаботно пляшут под дождем, закидывают друг друга цветами и рисом, носят на руках Ганди, вокруг расцветают лотосы, рядом толпятся слоны и исчезающие тигры. Кэтрин, вместо того чтобы предаваться туристическому восторгу, большое внимание уделяет выборам, коррупции, эксплуатации детского труда, микрокредитованию и женским группам взаимопомощи.
Вывод она из всех этих наблюдений делает торжествующий и победоносно выносит его из книги: все усилия индийского правительства по борьбе с бедностью — общенациональный спектакль!
Ух ты.
Оставим за скобками уровень аргументации автора, сводящийся к детальному описанию жизни страждущих детей, — вдруг у кого-то из американских домохозяек с помощью Кэтрин все-таки откроются глаза на истинное положение вещей в Индии и, приехав в Мумбай, они раздадут все свои карманные деньги сиротам. Не стоит же всерьез полагать, что эта книга-разоблачение способна повлиять на международные политические силы и лично Манмохан Сингх, перелистнув последнюю страницу, вдруг покраснеет от злости и сразу возьмется за телефон.
Хотя такое ощущение возникнуть может: все-таки Кэтрин дали Пулитцера, «В тени вечной красоты» была признана лучшей ведущими СМИ США и в 2012 году получила американскую Национальную премию.
Другое дело, что решительно ничего нового и хоть сколько-нибудь удивительного в книге нет. Как нет ничего нового и удивительного в ежегодных докладах Human Rights Watch.
Обратимся лучше к другой печали — к художественному уровню книги.
Мир Аннавади в конспекте Кэтрин — мир иллюстрированного букваря.
Помимо чисто информационных функций (в тексте то и дело даются сноски) книга представляет собой репортаж, из которого выкинули все самые литературные моменты. Остались только повествовательные предложения, простые движения — съел, ушел, заплакал. К тому же в сочетании с неудачными, но активными попытками Кэтрин погрузиться во внутренний мир своих героев все это начинает напоминать спектакль. Не общенациональный, конечно, наоборот, самый провинциальный: «Зуббу, одиннадцатилетняя дочь владельца борделя, лучше других понимала Манджу, когда та сетовала на всеобщую материальную одержимость: собственные родители пытались продать Зуббу, и это сводило девочку с ума. Манджу оставалось лишь молиться о том, что эти попытки будут столь же неудачными, как все другие предприятия хозяина публичного дома и его жены».
Благодаря тому что Кэтрин, как журналист, старается в равной степени дистанцироваться от всех своих персонажей, ее наблюдения становятся похожими на очень длинный сценарий передачи о животных.
Авторы зоологических передач тоже подселяются поближе, наблюдают за своими героями, устанавливают на них датчики, а потом изобретают какой-нибудь внутренний конфликт, чтобы соблюсти драматургию сюжета.
Чего не скажешь, например, о Грегори Дэвиде Робертсе, авторе другой известной книги о мумбайских (тогда еще этот город называли Бомбеем) трущобах. В романе «Шантарам», написанном бывшим наркоманом-австралийцем, который сначала ограбил банк, а потом сбежал в Индию, где много лет жил в трущобах, правда переплетается с вымыслом в чудовищных пропорциях: тюремные пытки, героиновые притоны, мафиозные кланы, Афганистан, маньяки-убийцы, кафе «Леопольд», бомбейская богема, прокаженные.
Правда, у Робертса почему-то нет ничего о женских группах взаимопомощи и экономическом росте. Наверное, поэтому и бедных индийских сирот намного жальче.