Цивилизация
Валлиец Гарет Эванс отучился в киношколе, снял малобюджетный хоррор про подземный переход с датскими артистами, а потом вдруг обнаружился в Индонезии. Там режиссер сначала отметился местным хитом «Мерантау» про любовь, бедность и драки — было похоже на индийское кино без танцев, но со странным кун-фу. Теперь же в мировой прокат выходит фильм «Рейд», в котором группа спецназа штурмует подконтрольный наркобарону небоскреб. И это уже напоминает не болливудскую продукцию, а лучшие образцы жанра из Кореи и Гонконга. В одной из центральных сцен герой прокладывает себе дорогу жизни по коридору, забитому злыми квартирантами с мачете: сначала дубинкой, потом ножами, а под конец в ход идут голые кулаки, лампы освещения и дверной косяк. Компания Sony так воодушевилась материалом, что для международного проката организовала новый саундтрек, написанный сооснователем группы Linkin Park Майком Шинодой. Корреспондент «Газеты.Ru» позвонил режиссеру в Джакарту и спросил, как это все получилось.
— Вас, наверное, постоянно об этом спрашивают, но все же: как так получилось, что валлиец вдруг стал самым известным в мире индонезийским режиссером, специализирующимся на фильмах про боевые искусства?
— Ну, это долгая история. Начнем с того, что моя жена — индонезийская японка. Я пытался сделать кинокарьеру в Великобритании, но, если честно, плохо старался: не вкалывал, не прикладывал особых усилий, чтобы меня заметили, — в общем, забивал на работу. И так вот мы жили какое-то время в Соединенном Королевстве, а потом, видимо, супруге такой порядок вещей надоел, она сделала пару телефонных звонков в родную Индонезию и пристроила меня снимать там документальное кино. И вот, представьте, работаю я документалистом в Индонезии, где до этого ни разу не был, и на протяжении шести месяцев снимаю документальный фильм про силат. Это такая местная разновидность боевых искусств. Я, конечно, был хорошо знаком с самыми разнообразными техниками рукопашного боя — от кун-фу до муай-тай, но о силате даже не слышал на тот момент. Тема увлекла до одержимости, меня же всегда интересовало то, как боевые искусства работают в кино. И, снимая эту документалку, я познакомился с Ико (Ико Ювайс. — прим. «Газеты.Ru»), который потом сыграл главные роли в моих фильмах «Мерантау» и «Рейд».
— То есть вы его увидели и сразу поняли, что надо делать боевик?
— Когда я его в первый раз увидел, то вообще ничего о нем не подумал: просто какой-то парень, который изучает силат и работает курьером в телефонной компании, — ничего особенного. Но с первыми же движениями Ико словно превратился в другое существо, оказался невероятно киногеничен. Силат и сам по себе дико красивая штука, но то, каким его делает Ико, это просто нечто. Такое ощущение, что он чувствует, как каждое движение, каждый прием выглядит со стороны, причем именно с той стороны, где стоит камера. В общем, я был крайне удивлен и поражен и тут же сказал жене, которая была моим продюсером, что надо хватать этого парня и работать с ним. С этого все и началось.
— А легко было найти в Индонезии деньги никому не известному иностранцу на, в общем-то, почти дебют?
— Странное дело, но снимать «Мерантау» было тяжелее с точки зрения режиссуры, потому что я тогда почти не говорил на языке и во многом полагался на свою команду. Но в смысле финансов все было гораздо проще, чем потом с «Рейдом»: на съемках «Мерантау» мой продюсер был сказочным опекуном — расписание свободное, оборудование любое, какое пожелаю. Экономика в регионе была на подъеме, и все были полны оптимизма. Съемки «Рейда» пришлись на кризисные годы: сборы становились все меньше, а фильмы — все дешевле, даже по индонезийским меркам. В общем, хотели снять фильм, который стоил бы в два раза больше, чем «Мерантау», но никто не давал денег — пришлось придумать историю, которая обошлась бы вдвое дешевле, чем первый фильм. На съемках потом вспоминал свое прошлое в независимом кино и вернулся к трюкам и уловкам, используемым в малобюджетных фильмах. Зато я уже мог без переводчика объясняться с артистами и съемочной группой, так что рабочий процесс упростился.
— «Мерантау» был больше похож на помесь болливудского боевика с фильмом Джеки Чана, а «Рейд» скорее напоминает современное кино из Гонконга и Кореи: этакий боевитый нуар про копов и гангстеров — мрачный, резкий, с брутальными поединками. Это вам ближе?
— Ну, мы не садились за стол и не говорили: «так, а теперь давайте сделаем более жестокий фильм, такой, чтобы в нем было побольше насилия и агрессии». Когда мы работаем над хореографией поединков, она определяется психологическими характеристиками ситуации, героев, обстоятельствами, в которые помещает их наша история. В «Мерантау» главный герой был «хорошим парнем», «славным малым», который просто попал в переплет: он же там полфильма старается избегать драк и бьет людей только в случае крайней необходимости — да так притом, чтобы не сильно им повредить. В «Рейде» же ситуация с самого начала описывается формулой «убивай ты, или убьют тебя»: оставишь кого-нибудь в живых — он потом встанет и всадит в тебя нож. Отсюда и соответствующая хореография: каждый удар наносится с расчетом убить противника. Ну или хотя бы нанести ему такую травму, чтобы он уже не смог ответить.
— Кстати, о насилии, вы там в самом начале даже ребенка убиваете — американцы не просили вырезать эту сцену?
— Нет, сказали, что все в порядке. Но, конечно, съемка этой сцены с ребенком была деликатным моментом — думаю, это заметно по результату. То, как мужики рубятся друг с другом, у нас довольно подробно показано, но смертью ребенка любоваться мы не хотели, она спрятана в расфокусе. Важно было ввести этот эпизод в историю, но не превратить его в эксплуатацию, так что это убийство случается почти за кадром. Оно нужно не для того, чтобы спровоцировать у зрителя отвращение, а для того, чтобы его шокировать, задать некий уровень насилия, адекватный реалиям картины.
— Вы, наверное, корейцев с гонконгцами последнее время много смотрели?
— Как кинозритель я смотрю все подряд, но азиатское кино люблю отдельно и трепетно. И сегодня нет никого круче, чем корейцы. То, что они делают в последние годы, просто феноменально. Я огромный фанат таких фильмов, как «Я видел дьявола» (картина Кима Джи Уна про копа, который переманьячил маньяка. — «Газета.Ru») или «Мать» (лента Пона Джунхо про мать умственно отсталого подозреваемого, расследующую убийство девушки. — «Газета.Ru») — великие произведения о добре и зле. Корейцы на какой-то запредельный уровень класса и качества вышли...
«Желтое море»! Извините, вспомнил: вот еще один прекрасный фильм, который недавно посмотрел (лютый трехчасовой фильм На Хон Чжина про должника мафии, подписывающегося на убийство гангстера). Так что отрицать влияние корейского кино на мою работу — хотя бы на подсознательном уровне — не буду. Но в том, что касается хореографии рукопашных схваток и того, как снято действие, то я скорее ориентируюсь на «Золотой век» гонконгских боевиков — 1980-е годы и самое начало 1990-х. Главная идея заключается в том, чтобы каждый кадр выстраивать по законам хореографии. Тут нужно не просто снять общим планом драку, крупным — удары, а потом смонтировать все это пободрее. Нужно заранее расписать каждое движение артистов и камеры. Тут на меня как раз повлияли Чжеки Чан, Саммо Хун и тайский постановщик боев Панна. Они фантастические мастера.
С другой стороны, у Джона Ву, Сэма Пекинпа я почерпнул идею чистоты и важности деталей: когда снимаешь экшн, нужно понимать, как устроено пространство, в которое ты помещаешь действие, выстраивать его в соответствии с логикой истории. А от корейцев у меня в «Рейде» как раз суровость, наверное. Хотелось показать, что силат — это не только красивое, но и по-настоящему боевое искусство, в нем есть агрессия, что я нахожу очень интересным. А чтобы это показать, нужно было и атмосферу помрачнее создать — гнетущую, с постоянным чувством опасности.
— С мрачностью все в полном порядке: на лестницах и в коридорах темно, серо и неуютно. Полная противоположность разноцветным улицам и неоновым клубам Джакарты в «Мерантау».
— Ага, мы как раз стремились на этот раз к гораздо более давящей атмосфере. Играли с тем, насколько замкнутым и клаустрофобическим может быть пространство небоскреба, в который гораздо проще проникнуть, чем выбраться из него. Когда я писал сценарий «Рейда», был момент осознания: если вынести за скобки боевые искусства и экшн, то перед нами, что называется, survival horror — ужастик про выживание в неблагоприятных, скажем так, условиях. А раз это survival horror, то он и выглядеть должен соответственно. Так появился чувак с мачете, который ищет спрятавшихся беглецов: идет по коридору и постукивает лезвием по кафельным стенам. Или сцена, в которой парни прячутся в тесном застенке. Это все из хорроров. Полумрак в коридорах, замкнутые пространства, игра теней и света, приглушенные цвета. Вот, кстати, к разговору об источниках вдохновения: Джон Карпентер на меня очень сильно повлиял и еще Уолтер Хилл. Все, что я смотрел в детстве, так или иначе проявляется.
— В международный прокат, в том числе в России, фильм выходит с саундтреком одного из лидеров группы Linkin Park Майка Шиноды. Хотя на первых показах в «Рейде» звучала музыка индонезийских композиторов Арии Прайоги и Фаджара Юскемаля. Почему Sony решила заказать новый саундтрек для международного проката?
— Sony купила права на «Рейд», еще когда мы снимали его, и меня сразу спросили, не буду ли я против того, чтобы для американского проката была записана отдельная версия, которую они могли бы использовать для раскрутки фильма. Это, кстати, было еще до того, как наши индонезийские авторы написали свою версию, так что дело тут не в претензиях, а в маркетинговом планировании. Американцы все продумали заранее: отправили куски отснятого материала Майку Шиноде, он воодушевился и вписался в проект, позвал в напарники Джо Трапанезе — парня, который работал с Daft Punk над саундтреком к новому «Трону». Для меня ситуация была прекрасная: я увидел, как авторы с совершенно разным культурным и музыкальным бэкграундом интерпретируют мой фильм. Причем Майку и Джо я не давал никаких указаний, потому что не хотел повторяться и направлять их по тому же пути, который подсказывал Фаджару и Арии. Тем не менее в некоторых сценах музыкальные решения очень похожи, прежде всего по настроению и по расстановке акцентов: материал и его монтаж все-таки диктуют композиторам какие-то ходы. В итоге я фанат обеих версий: в одной мне больше нравятся композиции к одним эпизодам, в другой — к другим. В идеальном мире я бы мог даже сделать микс из этих саундтреков.
— Можно было бы озвучить им режиссерскую версию и выпустить на DVD...
— Ха-ха, если я так поступлю, в бешенство придут оба творческих коллектива: «эй, почему ты не использовал мою версию в этой сцене?!» Так что лучше я оставлю этот идеальный саундтрек в своем воображении.
