Цивилизация
Посреди заснеженного поля в крохотном французском Муте находят блондинку (Софи Куинтон) — мертвую и с опустошенным пузырьком от таблеток в руке. Полиция быстро закрывает дело о самоубийстве самой популярной девушки региона, но оно не дает покоя заезжему автору детективных романов Давиду Руссо (Жан-Поль Рув).
Небритый парижанин в красной куртке-аляске начинает задавать вопросы и лезть в форточки, что приносит определенные плоды:
то след от укола на руке покойной его встревожит, то найдутся дневники этой девчушки с трудной судьбой — кроме той тетради, в которой должны быть описаны события последних дней её жизни.
Француз Жеральд Юсташ-Матье в неброской, но изящной форме признается в любви американскому нуару и, что особенно хорошо, делает это не без самоиронии. Меланхоличный герой его фильма, как и подобает писателю, вообразившему себя персонажем собственного романа, почти не выходит из образа, даже оставаясь наедине с собой:
с несколько усложненным лицом он смакует бурбон в номере отеля, с некоторой нарочитостью потягивается в ванной.
Однако, стоит ему отвлечься от самолюбования, герой оказывается малость неловким, но милым парнем, который прячется за диваном от жандармов и потешно качает головой в такт песне «California Dreaming», пересекая за рулем альпийскую зиму.
А уж та самая красная куртка-аляска всегда доведет образ меланхолика до совершенства: вспомните героя Юэна Макгрегора в «Свидетеле» — в фильме Юсташа-Матье, кстати, и стеклянные шарики со снегом имеются. И если красиво оформленное расследование поначалу подкидывает поводы считать обнаруживаемые улики плодом ложной интерпретации писателя с разыгравшейся фантазией, то потом подозрительные детали множатся, и в дело втягивается молодой констебль (Гийом Гуи) с учебником для агентов ФБР и мечтой перевестись в канадскую полицию.
Предыстория смерти выстраивается из рассказов подруги-сплетницы, психиатра, любовника, а также из собственных слов убитой:
мало того что импровизированный следователь читает ее полные печали дневники, так еще и сама покойница берется порой комментировать происходящее за кадром. В более отдаленном прошлом не было ни конфетного имени Кандис Лекёр, ни белых кудрей, ни красивой жизни, ни поклонников. В недавнем —
параллели с судьбой другой популярной блондинки, у которой все тоже закончилось плохо.
И легкомысленное название «Пупупиду» отсылает не к радости, но к нереализованному желанию быть любимой: оно из припева песни «I Wanna Be Loved by You» (для англоязычного проката взяли более серьезные слова «Nobody Else But You» — «Никто, кроме тебя»). Городок на границе с Швейцарией, конечно, не Голливуд, так что у местной Мэрилин Монро и успех поскромнее (реклама сыров, прогноз погоды на региональном ТВ), и вместо братьев Кеннеди — представители местного самоуправления.
Зато смерть так же безжалостна и отменяет масштабирование: разве может быть одна из двух трагических судеб более подлинной? Какими бы ни были декорации, в финале, который по законам жанра служит началом, остается одно на всех предостережение: иногда случается умереть, чтобы, наконец, встретить того, кто тебе нужен.
