Цивилизация
Дальними путешествиями, даже в самые экзотические уголки планеты, сегодня никого не удивишь. Мир стал маленьким и доступным для туризма. А развитие фото- и видеотехники позволило фиксировать впечатления от поездок в любых объемах и почти не задумываясь. В этой ситуации путевое рисование с натуры вроде бы надо признать занятием архаическим, излишне затратным и, главное, бесцельным. Не зря этот жанр практически исчез из современной выставочной жизни. Что-то и не припомнить за последние годы персональных показов, где бы предъявлялось нечто подобное, разве что в рамках чьей-нибудь юбилейной ретроспекции.
Московский художник Павел Шевелев ― один из немногих, кто остается верен «уходящей натуре».
Причем эта его преданность не носит характера экзальтации ― мол, подавитесь своими «мыльницами» и «никонами», а я все равно буду рисовать. Плоды его увлеченности занимательны как раз тем, что выглядят очень органичными. Это не стилизации старинных манер и не попытки создать что-нибудь суперпродвинутое. Автор честно опирается на видимую реальность, не стараясь, впрочем, ее копировать. Позволительны и гротеск, и перемещение объектов, и цветовые вольности ― опять же не в силу противопоставления себя объективу фотокамеры, а для выразительных акцентов. Сам процесс всегда происходит в один этап: никаких последующих поправок, переработок или произведений «по мотивам» у Шевелева не встретишь. Натурная импровизация и является конечным продуктом.
Этот метод применим, разумеется, не только в путешествиях.
Пять лет назад Павел Шевелев прославился своими рисунками с процесса по делу Ходорковского ― Лебедева, привнеся в скучноватый жанр Courtroom Art изрядную долю художественности.
Или вспомнить еще работы этого автора, сделанные в Пушкинском музее, ― яркий образец «искусства на тему искусства». По большому счету, предмет изображения не так уж важен сам по себе, но выбранный мотив позволяет художнику заводиться, рождает внутренний драйв, без которого сложно импровизировать на натуре. Нынешняя серия про Иран тоже результат такого драйва, пусть никого не обманывает будто бы хладнокровная выверенность изображений. Начать рисовать в незнакомом месте ― это всегда некоторый стресс, необходимость моментально принять кучу творческих решений.
Судя по всему, Шевелеву подобный экстрим по сердцу.
Именно художественный экстрим, не обязательно связанный с напряженностью уличной ситуации. Выстроить в путевом блокноте образ города, будь то Тегеран, Бушер, Исфахан или Шираз, намного труднее, чем заполнить память фотокамеры соответствующими мегабайтами. Труднее, но и интереснее.
Пересказывать сюжеты этих листов, исполненных акварелью или шариковой ручкой, особого смысла нет. Встречаются и уличные типажи, и пальмы, и минареты. Для художника главный вопрос все-таки не в том, что именно нарисовать, а в том, каким образом это сделать.
Творческий результат важнее этнографии.
Потому не стоит идти на выставку с намерением узнать получше нравы или архитектурные вкусы иранского населения. Нарисовано не об этом. Куда существеннее будет ощутить нерв натурного изображения и обнаружить, что жанр путевых зарисовок, скорее, жив.
