Цивилизация
Направление современного искусства под названием Science Art довольно бодро развивается в последние годы, даже несмотря на то что публика относится к нему с глубоким подозрением. Наука, конечно, заслуживает всяческого внимания и пиетета, но уж больно экстравагантными бывают способы ее популяризации. Вот австралиец Стеларк вырастил у себя на запястье ухо – ему что, двух изначальных ушей мало? А француженка Орлан одно время увлекалась пластическими операциями – не красоты ради, а эксперимента для. Что ни год, то какая-нибудь новая артистическая деталь на лице. А нынче эта дама переключилась на выведение гомункулусов, соединяя в биореакторе клетки собственной кожи с клетками сумчатых и жвачных животных. Результатов пока никто не видел, зато имя Орлан опять на слуху...
Рядовой зритель в таких случаях резонно предполагает, что автор или прикалывается, или маньячит, или еще эксплуатирует модный тренд. А может, и все это вместе.
Берлинец Райнер Мария Матюшик самого себя приносить в жертву прогрессу вроде бы не намерен, но поруководить эволюцией в широком смысле совсем не прочь. В Москве он представляет два своих проекта – муляжи тех самых «организмов будущего», а также программу «легализации совместного потомства человека и примата для формирования репродуктивного сообщества». Ну прямо-таки профессор Персиков со своими роковыми яйцами. Правда, в отличие от булгаковского персонажа, Матюшик особой угрозы человечеству не несет, поскольку в биоинженерии едва ли что-нибудь понимает. Это, кстати, касается и многих остальных представителей Science Art: похоже, что их представления о реальных технологиях базируются в основном на журналах типа «Науки и жизни». Достаточно, чтобы овладеть приблизительной терминологией, но мало для практики.
Так вот, Матюшик в роли демиурга чувствует себя вполне комфортно – именно потому, что никакими последствиями его эксперименты не чреваты.
Можете не беспокоиться: не случится такого, что из-за разгерметизации художественной студии некий биоматериал выскользнет на волю и начнет стремительно размножаться, замещая собой все предыдущие формы жизни. Автор клепает свои «организмы будущего» из пластилина, эпоксидной смолы, резины и силикона, раскрашивая их от руки, как елочные игрушки в школьной изостудии. Получаются аляповатые объекты, смахивающие то на актинию, то на древесный нарост, то на скомканный малярный комбинезон. Названия у этих мутантов следующие: «Фальсификатор бессовестный», «Шалун суицидальный», «Предшественник медлительный» и т. п. Улавливаете иронию? То-то и оно.
Автор шутить изволят. Однако шутка затягивается на годы, капустник превращается в жизненное поприще. Кураторы и галеристы, не моргнув глазом, подхватывают и развивают сопутствующую демагогию.
Глядишь, через пару лет перед вами уже великий художник современности.
Еще более демагогичен проект Матюшика, посвященный скрещиванию человека с обезьяной. Собственно, важнейшая его часть – это референдум по данному вопросу, для чего в галерее установлена урна с бюллетенями. В своем агитационном плакате автор обосновывает насущную необходимость восстановления исчезнувшего звена эволюции, утверждая, что помесь человека с приматом будет куда более дружественна к природе, чем нынешние представители человечества.
Для иллюстрации этих тезисов предлагается видео, где раздетая барышня скачет на четвереньках по лесу в поисках пропитания.
А еще приводится фрагмент научно-популярного фильма о сходстве повадок шимпанзе с поведением ребенка. Короче, голосуйте сердцем, не пожалеете.
В принципе, этот выставочный сюжет можно было бы с легкостью оставить за рамками рассмотрения, но он довольно симптоматичен.
Всякое «новое» в сегодняшней культуре автоматически означает «хорошее» или даже «гениальное» – а почему, собственно?
Новация – тот же эксперимент, а эксперимент мало того что может оказаться неудачным (в науке, например, подобное случается сплошь и рядом), так еще и для самого производства опыта нужны какие-то веские основания. Никто же из ученых не выдвинет в заявке на исследовательский грант следующий тезис: мол, давайте побросаем в чан с серной кислотой центнер бериллия, центнер молибдена, добавим полтонны фосфатных удобрений и подогреем это дело до температуры, скажем, 2000 градусов по Цельсию.
Цель эксперимента? Да прикольно же узнать, что получится.
Скорее всего, конечно, ничего и не получится, зато какими пиаровскими декорациями эту затею можно обставить... Абсурд для науки — реальность для контемпорари арта. Действуя на грани между стебом и шарлатанством, художник набирает «проходные баллы» в будто бы актуальную и перспективную сферу. Публика обычно не покупается, но кому интересно мнение публики, когда речь идет о прогрессе искусства.
