Цивилизация
Обычно поводом для колонок в рубрике «Культура по четвергам» становятся какие-то значимые культурные события, произошедшие на неделе. Сегодня же, каюсь, повод ничтожный: я купил книжку Игоря Бабулина «Князь Семен Пожарский и Конотопская битва». Казалось бы – пустяковина. Автор вовсе не научная величина, а всего лишь соискатель отдела аспирантуры Института российской истории РАН. Сама книжка – 150-страничная брошюра на скрепках. Никаких выдающихся исторических открытий книга не содержит, обычная добротная работа по достаточно рядовому событию, реконструкция одного из великого множества эпизодов российской истории.
Но я вот о чем задумался.
Признаюсь честно: еще пару лет назад я и понятия не имел о Конотопской битве. А ведь в дипломе о высшем образовании у меня написано «историк, преподаватель истории», а сфера моих научных интересов в те времена, когда я историком еще был, располагалась как раз в промежутке уже постмонгольской, но еще допетровской Руси.
А узнал я про эту битву, наверное, тогда же, когда и все.
После скандала, инспирированного украинскими властями.
Ну вы помните, наверное: 11 марта 2008 года президент Украины Виктор Ющенко подписывает указ о праздновании 350-летия Конотопской битвы. Тогда, во время русско-польской войны 1654—1667 годов, русскую конницу князей Пожарского и Львова разгромило татарско-польско-казачье войско, что украинцы и собрались отмечать на государственном уровне. Намерение это немедленно вызвало всеобщий визг и суетливую движуху.
То депутат Верховной рады Владимир Полохало заявит, что, согласно поправкам Ющенко в проект госбюджета, на празднование битвы выделяется 40 млн гривен, а на борьбу с туберкулезом в стране — всего лишь 6 млн. То министр культуры Украины Василий Вовкун заявит: «Конотопская битва — это бренд, это победа, которая должна получить всеукраинское и мировое признание». А потом депутаты Верховного Совета Крыма, которых Ющенко обязал «изучить вопрос о переименовании улиц, проспектов, площадей и военных частей в честь героев битвы при Конотопе», пошли в отказ и в ответном послании уверяли, что «празднование юбилея братоубийства будет способствовать только разъединению народа Украины». А потом губернатор Сумской области Павел Качур настаивал, что «это знаковое в истории Украины событие, пример казацкой чести и доблести, на котором нужно строить патриотическое воспитание».
Потом все выплеснулось на международный уровень.
Сперва российский МИД выразил свое «недоумение и сожаление» в связи с тем, «с каким упорством, достойным лучшего применения, некоторые силы на Украине пытаются сегодня выискать в общей, действительно сложной, местами противоречивой российско-украинской истории события и персонажи, примечательные лишь тем, что они как-то были направлены против Москвы, против России, против русских». Украинцы с ответкой не замедлили, и вот уже украинский МИД заверил, что другого выхода у них не было: «Празднование 350-летия Конотопской битвы — это возобновление исторической правды и памяти, уважение к тем, кто погиб в ней. Конотопская битва в украинской истории является еще одним этапом борьбы украинского народа за независимость, который по-новому, правдиво и объективно, открывает историю страны. И празднование этой даты — это обязанность Украины».
После этого, конечно, про Конотопскую битву знали даже те, кто искренне полагал Тараса Шевченко отцом известного футболиста, а Екатерину II – женой Петра I.
Этот уже почти забытый казус межгосударственных отношений, может быть, не стоило бы вспоминать, если бы он не являл собой кристально чистый пример сегодняшнего изучения истории населением всего постсоветского (а то и постсоциалистического) пространства.
Потому что историю ныне изучают только так. Всякому, кто хоть изредка включает телевизор, доподлинно известно, что главное событие в многовековой украинской истории – это голодомор, поляки отметились в мировой истории исключительно Катынью, а Россия останется в веках дружбой с Гитлером и пактом Молотова-Риббентропа.
Я утрирую, конечно, но совсем немного. Некоторым историческим событиям сегодня уделяется не то что непропорциональное – какое-то несусветное количество внимания.
В итоге именно они – важные да, но эпизоды — становятся историей как таковой.
Если вылавливать на улице обывателей и спрашивать у них, что они знают из чешской истории, то десять из десяти назовут бархатную революцию и танки в Праге и хорошо, если один из ста вспомнит гуситское движение, когда маленькая Чехия и впрямь вышла на авансцену мировой истории. А что вы знаете из истории Венгрии, кроме событий 1956 года?
Да, нельзя сказать, что историческое просветительство замерло. Да, список этих актуальных исторических эпизодов постоянно пополняется, и в центре общественного внимания периодически оказывается то одно, то другое. Но вот за счет чего расширяется этот «эпицентр мировой истории»?
Если задуматься, то произошла странная и даже несколько пугающая вещь.
Согласен, в бывшем социалистическом лагере история вполне заслуживала титула «служанка политики». Да, она была купированной и кастрированной, и многие события, в том числе и весьма важные, откровенно замалчивались. Поэтому, когда пришла свобода, ликвидация этих «белых пятен» однозначно воспринималась как исключительно благое и богоугодное дело.
Но потом выяснилась одна вещь, уже не столь однозначная. Стало понятно, что советская версия истории Восточной Европы носила не только классовый, но и «примиренческий» характер. Купировалось не только то, что не укладывалось в концепцию вековой борьбы пролетариата с буржуазией. Огромное количество замалчиваемых эпизодов – это события, могущие спровоцировать межнациональную вражду.
И когда они, рассекреченные, оказались в центре общественного внимания, они не только восстановили историческую справедливость.
Они еще и спровоцировали межгосударственную волну «исторического компромата», которая не только продолжается по сей день, но и нарастает как снежный ком.
Обличая соседей, страны в конечном итоге гадят сами себе. Механизм простой:
— Вы нам Катынью в нос тычете? А кто советских военнопленных тысячами уморил в 20-е годы?
— А кто нам Муравьева-«вешателя» присылал?
— А кто у нас в Кремле в осаде сидел и человечинкой питался?
— А ты!
— А ты!
И понеслось. Из архивов достаются все новые и новые папочки с документами, призванными подтвердить звериную сущность супротивника, и конца этому не будет никогда. И победителей не будет. История, она длинная: там много чего накопать можно, Конотопская битва тому свидетель. Кто десять лет назад слышал фамилию Шухевича? Кто подозревал об эсесовских легионах в Прибалтике? Вспомнил бы хоть кто-нибудь о Тешинской Силезии, не будь постоянного наката из-за пресловутого пакта?
Скелеты из шкафов уже не извлекаются даже, а просто безостановочно падают стремительным домкратом.
И вот уже растет поколение, которое свято убеждено: поляки – гады изначально, украинцы – всегдашние предатели, грузины – испокон веков захребетники и т. д. и т. п.
Восточная Европа все больше напоминает коммунальную квартиру, эдакую Воронью слободку, в которой происходит глобальная свара, где всем припоминают все.
И не воображайте, что противостояние пройдет исключительно по границе «тоталитарная Россия vs цивилизованная Европа». Если свара пошла вразнос (а ее интенсивность только нарастает), никому не удастся не только отсидеться, но и удержаться единым лагерем. Начнется «война всех против всех», рано или поздно, но неизбежно. В войне компроматов чистеньким остаться нельзя.
Впрочем, к чему это будущее время?
Все уже случилось.
Недавние союзники уже начинают потихоньку цапаться, и этому не мешают ни общность идеологии, ни стратегическое партнерство. Достаточно вспомнить недавний скандал между Польшей и Украиной, когда участников велопробега «По европейскому следу Степана Бандеры» выперли из Польши чуть не пинками и это аукнулось уже во время завершившегося вчера официального визита президента Украины в Польшу. Напомню, что в деревню Сахрынь Ющенко поехал без Качинского, хотя в протоколе предполагалось совместное посещение места, где аковцы в конце войны расстреляли крупный отряд украинских полицаев вместе с женщинами и детьми. И сколько не объясняй на высшем уровне, что «важно сохранить то, что необходимо для партнерской Европы, а не для Европы, в которую вернулся дух доминирования», разбушевавшаяся от откровений историков толпа уже по обе стороны границы скандирует: «Вспомнить все!». И вот, по данным социологов, 64% поляков заявляют, что самые тяжкие для семейных воспоминаний столкновения во время войны были с украинцами, а немцы оказались на втором месте.
Более того – эти разбушевавшиеся волны исторической памяти мало-помалу начинают перехлестывать за границы соцлагеря, достигая и «старых европейцев». Почему-то в последние годы все чаще муссируется проблема «декретов Бенеша» и высылки судетских немцев из Чехословакии. А ведь стоит только начать – и мины начнут рваться на всех границах, не только на российской. Те же венгры с их урезанной до трети территорией много могут навспоминать и много кому.
И ведь нельзя сказать, что другие сюжеты не изучаются. Изучаются, и люди в архивах сидят, и диссертации пишутся.
Изучаются, но не замечаются.
История чем-то напоминает интернет: и там и там можно найти все что угодно – и порнографию, и полное собрание русских летописей. Вот только любой пользователь сети вам скажет, что количества нулей на счетчиках посещаемости порносайтов и какой-нибудь «Восточной литературы» (крупнейшее российское собрание исторических источников) несопоставимы в принципе. Так и здесь: ты можешь сколько угодно изучать исторический процесс во всем его многообразии и неоднозначности. Но прочтут тебя пара десятков коллег – просто потому, что больше никому это не интересно, есть темы куда погорячее. Ну и чем это отличается от «закрытых защит» в советское время?
Книга «Князь Семен Пожарский и Конотопская битва», кстати, довольно приличная. Там история настоящая — сложный и многозначный процесс. Автор обидел и украинских ура-патриотов, убедительно доказывая, что роль казаков в разгроме русских была более чем скромной: главный вклад в победу на счету татар и европейских наемников. Но не забыл и сотворенного «профессиональными русскими» укрофобского мифа о кровожадных хохлах: русских пленных вырезали все-таки татары и именно потому, что хан и приближенные опасались, что казаки Выговского восстанут и освободят «родную кровь». Может, поэтому тираж у книги — 780 экземпляров?
Не время сейчас для историков. Не историки сейчас нужны, а контрпропагандисты.
А знаете, почему?
Пора уже признаться: крайности сомкнулись и история опять почему-то служанка политики. Везде: и в России, и в Эстонии, и в Польше, и в США. И в свободной Европе, и в авторитарной Азии. Причем служанка гораздо более покорная.
Под крики о белых пятнах истории мы сами не заметили, как наша история опять стала фрагментарной, причем едва ли не более фрагментарной, чем ранее. Только если раньше это «лоскутное одеяло» было скроено в «умиротворяющем» стиле, то теперь – в стравливающем. Снежный ком исторического компромата все катится и катится, и не хочется думать – что там, внизу. И уж тем более — вспоминать классику.
«Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И действительно, в двенадцать часов ночи Воронья слободка запылала, подожженная сразу с шести концов».
