Цивилизация
Сначала было солнце, потом пошел дождь. В промежутке сцену Зеленого театра парка Горького оккупировала итальянская группа Mellowtoy, исполнившая, пожалуй, чересчур ускоренную версию ню-металла, поженив его с хардкором, который для альтернативщиков — отец родной. Вход на площадку дальновидные организаторы концерта калифорнийцев Papa Roach открыли еще за два часа до заявленного старта шоу, чем обеспечили отсутствие очередей, так расстраивавших меньше недели назад на Limp Bizkit. Такой шаг выглядел крайне обоснованным, среди прочего, в связи с качественным составом публики: трепетных татуированных студенток в этот вечер было едва ли не больше, чем парней в широких штанах.
Благодаря поклонницам татуированного вокалиста Джейкоба Шеддикса на танцполе было тесно, но куда безопаснее, чем в сплошной мясорубке Limp Bizkit.
Так вот, когда герои вечера выскочили на сцену с гитарами наперевес, а Джейкоб Шеддикс скорчил первую рожу — с неба полило так, что в пору было принять циклон за спецэффект, спродюсированный кем-то очень важным, вроде присутствовавшего в фан-зоне депутата и металлиста Андрея Аркадьевича Ковалева из группы «Пилигрим». Борец с фонограммой пришел на представление в компании двух длинноногих девиц и нескольких друзей в таких же, как у него, синих костюмах. Один из них некоторое время сосредоточенно снимал концерт на ручную камеру, а ближе к середине вся компания исчезла так же тихо, как и появилась. Быть может, причиной стал и вновь начавшийся ливень.
На сцене тем временем, презрев погоду и скользкое от дождя покрытие, безумствовали Papa Roach, представляя свой новый альбом «Metamorphosis».
По словам музыкантов, на этой пластинке они наконец заиграли именно ту музыку, которую всегда хотели, изменившись, согласно названию, буквально до неузнаваемости. Больше всех перемены коснулись фронтмена: Шеддикс изрядно похудел, отрастил эмо-челку и уже мало напоминал упитанного рэпкорщика, каким его помнят и любят школьники начала нулевых.
Что касается музыки, то с ней также произошло нечто определенно диетического толка.
Фактически отказавшись от рэповой читки, Papa Roach в своем нынешнем изводе заиграли до матового блеска отполированный глэм-рок 80-х, норовя прикинуться то коллективом под управлением Джона Бон Джови, а то и вовсе поставившими на уши москвичей накануне Motley Crue. Кажется, что даже незабвенные эмтивишные хиты вроде «She Loves Me Not» или неизменно венчающей концерты группы «Last Resort» избавились от жирных риффов и прочих шероховатостей, не сильно выбиваясь из общей духоподъемной чепухи.
Но, в конце концов, даже занимая в лучшие времена высокие позиции в чартах, Papa Roach по умолчанию проходили во втором ряду нью-металистов, а их песни скорее дополняли магистральный музыкальный поток, чем представляли самостоятельную ценность. Куда интереснее, что в своем нынешнем облике музыканты окончательно поставили знак «равно» между смешными глэмщиками в лосинах двадцатилетней давности и нынешними эмо.
Все полтора часа, что группа провела на сцене, ее участники трясли головами с энтузиазмом и изобретательностью дорвавшихся до сцены школьного спортзала старшеклассников, бодро подражающих выученным перед телевизором движениям волосатых кумиров.
Драйва представлению это, впрочем, не добавляло, хотя и дополняло плосковатую картину выступления неожиданными деталями, вроде по-мальчишечьи упавшего в лужу вокалиста с набитыми на скулах каплями слез.
Что же до музыки, то тут можно вспомнить историю о том, как маленький певец Джейкоб Шеддикс в детстве собрал свою первую барабанную установку из мусорных баков. Удовольствие и музыку он получал, как можно догадаться, когда колотил по своему произведению дубинкой. Так вот, быть может, музыкальным метаморфозам Papa Roach было бы лучше остановиться еще на том этапе.
