Цивилизация
У героев Хайдена Кристенсена извечно тяжелая судьба — «Звездные войны» и роль Анакина Скайуокера дают о себе знать. То приходится делать выбор между темной и светлой стороной Силы, то, как в «Наркозе», оказываться одним из тех счастливчиков, на которых не действует операционная анестезия.
«Наркоз» дебютанта Джоби Харольда начинается с пугающей словесной заставки: тысячи людей, сообщает гробовой голос за кадром, во время хирургических операций испытывают состояние «anesthetic awareness» — то есть пробуждение от наркоза. И, лежа на операционном столе, эти несчастные чувствуют боль и слышат разговоры врачей, только не могут пошевелиться и дать понять, что анестезия не действует.
Страшно? Разумеется. После такого введения ожидаешь фильма, который раз и навсегда отобьет желание даже близко подходить к районной поликлинике. Тем не менее, совершенно непроизвольно «Наркоз» получился уморительно смешным.
Смотрите спокойно, кошмаров не будет.
Предыстория фильма такова: сценарист Джоби Харольд лежал в больнице с камнями в почках. Он страдал от боли, а обезболивающие, что ему исправно кололи, абсолютно не помогали. И тогда, рассказывает Харольд, он решил искать спасение в воспоминаниях и мыслях о семье, а затем и вовсе перешел к размышлениям о том, что это ужасно интересно – куда от боли прячется разум и что творится в голове у пациента, «проснувшегося» на операционном столе.
Впрочем, продюсерам братьям Вайнштайн тема эта, видимо, не показалась столь захватывающей, поэтому альтернативы «Внутренней империи», где Дэвид Линч честно копается в бессознательном, пытаясь визуализировать мыслительный процесс, внутренние страхи и переживания, не получилось. От попыток изобразить те самые места, куда, по разумению Харольда, прячется от боли сознание, осталось несколько мимолетных кадров в темноте, воспоминания о красотке жене (Джессика Альба) и — вот Фрейд бы порадовался – мысленные объяснения со стервой-мамочкой (Лина Олин). В дополнение есть еще вялый призрак героя, который одиноко бродит по больнице, тщетно пытается докричаться до окружающих и с азартом футбольного болельщика вопит, обращаясь к собственному телу: «Ну же, давай, проснись!»
Все это выглядит довольно комично, но от комедии «Наркоз» отделяет то, что на самом деле это триллер.
Побоявшись, что в блужданиях больного по коридору и в полостной операции недостаточно драматизма (как это недостаточно! — меж тем кричат возмущенные поклонники «Скорой помощи» — душераздирающе-драматичный крик «Дефибриллятор!» до сих пор звучит в ушах благодарных зрителей), авторы фильма заставили бедного обездвиженного героя Кристенсена пережить на операционном столе весьма неожиданный поворот сюжета. Как и находящиеся в коме женщины из ленты «Поговори с ней» Альмадовара, герой окажется безмолвным участником разворачивающейся вокруг него трагедии.
Джоби Харольд подошел к делу ответственно – мало того, что сам встречался с людьми, пережившими пробуждение от наркоза, лично присутствовал на операциях на сердце, так еще и заставлял смотреть на операции актеров. Вхождение в тему по системе Станиславского, судя по всему, дурно сказалось на психике участников проекта — «Наркоз» вышел гротескным результатом коллективного психоза, превратившись в параноидальный фильм о страхе перед врачами. Им только дай волю – сделают анестезию и пиши-пропало.
