Кто кого освободил

Спустя месяц после внезапного помилования главного политзаключенного России до сих пор никто толком не может понять, почему Ходорковский вдруг оказался на свободе. Стандартный набор версий умещается между намерением улучшить инвестклимат в стране и почистить карму власти перед сочинской Олимпиадой. В промежутке — нежелание России получить не позднее 30 июня следующего года антибасманный приговор гаагского Международного арбитражного суда по иску бывших акционеров ЮКОСа на $98 млрд и христианское милосердие президента, наконец поверившего в тяжелую болезнь матери Михаила Борисовича.

Однако я убежден: Путин освободил не столько Ходорковского, сколько самого себя.

На 15-м году жизни (отсчет смело можно вести с 5 августа 1999 года, когда больной Ельцин назначил Путина премьер-министром) наша власть начинает всерьез заботиться о своем месте в истории. О некоем содержательном итоге правления. В этом смысле встреча президента с потомками великих русских писателей, политический заказ на единый учебник истории, удержание Украины в российской геополитической орбите ценой будущих пенсионных накоплений россиян в условиях начинающегося обвала российской экономики, создание «России сегодня» и помилование Ходорковского — части общего глобального процесса, происходящего с российской властью на наших глазах.

Путин потихоньку осознает, что его политическое время объективно клонится к закату, даже если будет еще и четвертый срок. Он и так правит очень долго, уже почти вдвое больше Ельцина. Однако с точки зрения глобальной истории его правление выглядит поразительно пустым, бессодержательным. Это такое классическое междуцарствие, передышка (хотя дышать в стране как раз все труднее, как шутил когда-то замечательный Андрей Кнышев, «все было ворованное и даже воздух какой-то спертый») между одними и другими событиями исторического масштаба.

Ельцин, как его ни клейми, вошел в историю учредителем новой постсоветской России. Горбачев — как разрушитель Берлинской стены и объединитель Германии и как правитель, при котором распался СССР. Сталин — как организатор массовых репрессий против собственного народа, соавтор и победитель во Второй мировой войне. Хрущев — как разоблачитель культа личности Сталина. И еще при нем страна первой в мире запустила космонавта. Даже Брежнев, и тот подписал Хельсинкские соглашения о нерушимости границ в Европе, фактически подведя тем самым итог Второй мировой войны, и ввязался в афганскую авантюру.

Есть свое место в истории и у политических современников Путина. Например, Барак Обама обеспечил его самим фактом избрания в президенты США со своим цветом кожи. К тому же получил авансом Нобелевскую премию мира, да еще и террориста номер один Осаму бен Ладена убил. Меркель спасает от дефолта целые страны ЕС.

У Путина пока никакого внятного места в истории нет, сколько бы «Форбс» или «Тайм» ни признавали его самым влиятельным политиком года и какое бы место в рейтинге восхищения он ни занимал. Потому что нет ни одного события по-настоящему исторического масштаба, которое ассоциировалось бы с именем российского лидера. Что, собственно, произошло за 15 лет? Есть дело ЮКОСа, убийство Анны Политковской, сдача Чечни клану Кадыровых, которую едва ли считают великой победой в чеченской войне даже самые ярые апологеты нынешней российской власти.

Есть громкие теракты и подводная лодка «Курск». Маленькая победоносная война с Грузией формально была при президенте Медведеве. Но если бы и при Путине, надо быть очень талантливым фантазером-пропагандистом, чтобы объяснить простому россиянину, что именно в результате выиграла Россия. Еще одну военную базу на Черном море, в Абхазии? Так турецкий флот в этом регионе все равно вшестеро больше и гораздо современнее российского. А Южную Осетию мы содержали и до этой войны.

Провести зимнюю Олимпиаду — невелика доблесть. Многие страны делали это, пусть и не в субтропиках, как Россия.

Но глав государств, при которых проходили зимние Игры, уже никто не помнит. Путин даже не рекордсмен России по размаху воровства власти: при царе Алексее Михайловиче был момент, когда российскую казну разворовали буквально до последней копейки, а у нас кое-что все-таки еще осталось.

Вот он и хочет создать новую евразийскую империю, вернуть Украину, учредить заново некую «традиционную» православно-чекистскую российскую государственность — духовность и опричнина у нас не ходят одна без другой. На этом фоне Ходорковский оставался гигантской тенью на будущем историческом лике Путина. Буквально затмевал этот лик. В мировом медиапространстве Ходорковский оставался фактическим главным фигурантом всего путинского царствования. То есть российский президент казался «мелким политическим деятелем эпохи Ходорковского», подобно тому как Брежнева называли мелким политическим деятелем эпохи Сахарова и Аллы Пугачевой.

Освободив Ходорковского, Путин, по крайней мере, дал себе шанс остаться в истории не только президентом, посадившим главу крупнейшей частной нефтяной компании страны, чтобы отдать ее своим друзьям.

Прорывов в науке, экономике, медицине, образовании, дорожном строительстве, ЖКХ при нынешней российской власти ожидать не приходится. Впрочем, в ЖКХ прорывы из-за изношенности труб как раз возможны. 15 лет гордиться вставанием нации с колен как-то странно.

Даже если встала — и ну? Сделала что-то выдающееся, куда-то пошла?

Парадокс в том, что, пожалуй, едва ли не последняя возможность для нынешней власти завоевать достойное место в истории — сделать то, чего не сделал Ельцин. Создать механизм легитимной смены лидеров нации через прямые всенародные честные выборы. Чтобы не Путин назначил себе преемника, утвердив его голосованием по-чуровски, а российские граждане свободно выбрали того, кто им больше понравится. Чтобы власть обеспечила максимально широкие возможности для такого выбора. И чтобы так в России потом было всегда.

Для этого надо переступить через себя, через всю российскую практику фактического назначения руководителей и превращения их в пожизненных царей. Такого у нас еще не было. Но мы ведь и говорим о событиях исторического масштаба.