Цивилизация
— Поступило предложение: разработать федеральный закон, чтобы следующим президентом стала непременно женщина, — председательствующий цепким взором, отработанным на прошлом месте работы, обвел глазами зал.
Но взгляд не задержался ни на одном из примелькавшихся и привыкших ничего на всякий случай не выражать лиц.
Впрочем, он прекрасно знал, откуда поступило предложение. В порядке, так сказать, проброса и оживления информационной картины.
— Прошу слова, — подал голос розовощекий посланец депрессивной области, из декларации которого было известно, что его жена зарабатывает в сто раз больше него.
«Небось махнуться доходами хочет», — подумал председатель и, делая вид, что записывает, нарисовал в блокноте черта с рогами в балетной пачке.
— Я так скажу, — неожиданно начал фальцетом розовощекий. — Народ, конечно, выражает в опросах желание видеть президентом особу, так сказать, прекрасного пола, но таких в нашем обществе пока лишь треть. Не готовы мы к политической феминизации. В том числе сами женщины не готовы взять на себя. А потом,
надо смотреть конкретно на фигуру: что за дама, достойна ли, украсит ли собой столь высокий пост, замужем или как, не склонна ли к истерикам.
Я бы проверил еще, не стерва ли (тут председательствующий снова вспомнил про его жену). А то ядерная кнопка и все такое. По Конституции у нас, впрочем, все равны. Хочешь — баллотируйся, хочешь — не баллотируйся. ЦИК теперь женщина возглавит, она гендерных притеснений не допустит.
— Если понимать о том («Как все же это безграмотное сочетание прочно вошло в лексикон», — посетовал про себя председательствующий), что наш дом Единая Изба уже горит, а кони все скачут и скачут, то, конечно, пора и бабу на царство, — встрял тут известный охальник и балагур. — Но хотя сейчас и трудное время, нельзя на слабый пол возлагать. Пусть они нам тыл обеспечивают и хорошее питание.
Слово взяла известная гимнастка:
— Россия — женская страна. Без нас, женщин, не обходилось в дни тяжких испытаний. Мы все выносили на своих хрупких плечах — и теперь вынесем. Мы готовы нести. Надо проголосовать резолюцию с поддержкой идеи выдвижения единой женщины-кандидата на пост президента от всех фракций.
Сейчас во многих странах мира на постах руководителей находятся женщины. Вон уже в Америке хотят женщину президентом сделать…
— Им после Обамы уже все равно, — выкрикнул кто-то с места, но председательствующий одернул его и попросил разволновавшуюся гимнастку продолжать.
— Наша страна первой провозгласила равенство полов, но сегодня по уровню участия женщин в политике мы находимся на уровне Габона — я недавно рейтинг видела. (Сидящий рядом депутат в стального блеска пиджаке тут же полез в «Википедию» — смотреть, где Габон и что это.) Едва ли 15% у нас женщин-политиков наберется. А в Скандинавии — до 40%, в остальной Европе тоже больше нашего. В ЕС хотят обязательную квоту ввести в корпорациях на топ-позициях для дам. Мы что, хуже Европы?
— Так у них там и лесбиянок премьершами делают, нам и в этом им подражать? — переспросил розовощекий.
— Не передергивайте, — сдвинула брови гимнастка. — В общем, предлагаю голосовать.
Садясь на место, она сверкнула в глаз спикеру зайчиком от кольца на безымянном пальце правой руки.
«Два с половиной карата», — со знанием дела оценил тот.
— Вы с ума сошли? — вскричал на пути к трибуне лидер маленькой, но очень системно-оппозиционной фракции. — Женщина должна сидеть дома и варить борщи. Власть у нас — это больше чем власть. Это ярмо и галеры. Но и великий соблазн.
Мужики — и те не выдерживают. Посидят год-другой на руководящем посту — глядишь, уже дом в Ницце, глаз замаслился, входят во вкус, и ничто их уже не останавливает. А что же станет со слабой женщиной?
У них же в генах эта тяга к нарядам да роскоши. Посмотрите на известных правительниц! Что ни случай, то разнузданная коррупция. Президентша Бразилии без пяти минут под импичментом. Аргентинка ушла под обвинения в коррупции. Только английская королева по-прежнему вне подозрений, так у нее и власти нет. А еще может начаться фаворитизм. Покровительство искусствам и модельерам. Что выльется в назначение всяких юдашкиных на высокие государственные должности. Может, даже министром обороны. За то, что ей, понимаешь, пошитая кутюрье военная форма понравится. Льстецы и подхалимы полезут во все государевы дыры и щели.
Станут назначать звезд попсы и шансона, навязывать архитектурные стили и градостроительные решения. Никакой бюджет бабских капризов не выдержит, у нас и так дефицит.
Хорошо, если у нее будет хороший вкус. А если она любит, как поет Стас Михайлов? Тимати уже не жить? И наоборот.
— Получается, янки можно женщину избирать, а нам слабо? — дружелюбно, как только мог, спросил боксер от фракции большинства. — Они хозяйственнее мужчин, договороспособнее. Такая с любым Обамой договорится. Тем более что и им рулит его Мишель. Вот сядут они с такой Мишель и по-бабски все порешают.
— Вы посмотрите на эту будущую американскую президентшу. Она не женщина, а андроид. Проволоку перекусит зубами. В ней говорит неудовлетворенность и желание доказать муженьку своему, что она ничем не хуже. Нужен нам такой фрейдизм на нашей земле? — вопросом продолжил свою речь балагур. — Нет, не надо. Максимум, что можем себе позволить, гимнасток и фигуристок в Думе, чтобы глаз радовали. Я когда на них смотрю — хоть за что голосую. Но в главной резиденции должен сидеть мужик, это не тот снаряд, к которому можно подпускать гимнасток и фигуристок. Мы опять же не Скандинавия, где издавна бабу от викинга не отличишь.
Мы через домострой прошли и к нему в чем-то сейчас должны вернуться.
Там истоки наших скреп, главный оберег от соблазнов разврата и вседозволенности.
— Надо Меркель позвать, как освободится, — вступил в дискуссию случайно не вычищенный из палаты всамделишный оппозиционер. — У нас последняя великая правительница была немка, в ХVIII веке. Крым как раз тогда впервые присоединили. Замкнем спираль истории! Конституция не позволяет такого делать. Но можно и переписать. Нам раз плюнуть. Если хохлам можно грузина да американку приглашать в управленцы и министры, то почему нам нельзя немку в импера… ой, в президенты? Варягов в свое время позвали, для государства только польза была. И сейчас пора. Довели вы страну до ручки.
— Пятая колонна заговорила, — раздалось из стана большинства. — Вам бы все страну кому-нибудь сдать. Если уж припрет, воспитаем Бабу-ягу в своем коллективе. Но в целом наша фракция против. Нет подходящей кандидатуры, вокруг которой сплотилась бы нация.
— Как нет? А Валентина Ивановна? — вдруг вставил из президиума неожиданно для самого себя председатель, и тут же испугался: отмашки ему на такой поворот дела не давали.
— Она пусть на «котиках-сенаторах» потренируется, — ответил с места балагур и охальник из комитета по безопасности. — И потом, у нее пока не в чем на такой пост баллотироваться. Все Chanel, Fendi, Avanti да Hermes.
Мы ее пока в оренбургском платке не видели. Надо бы для начала фотосессию в одежде от «Москвошвеи» произвести. Будет на ней сидеть или нет.
И потом, мы так можем потерять Кавказ. Что скажет Рамзан? Да и народ к женщинам во власти пристальнее присматривается, чем к мужчинам. У тех вон только на часы пялятся, и то сколько шуму. А тут начнется: туфли такие, сумка такая-то, начнут сравнивать с «уборщицей «Газпрома». Платок — оттуда, не нашенский. Брошь круче, чем яйца Фаберже-Вексельберга. С другой стороны, замухрышкой представать — за державу обидно. Замкнутый круг получается.
— Коллеги, — решил положить конец бесплодным спорам, приуроченным к 8 Марта и больше ни к чему, председательствующий, — предлагаю итожить. Мы тут попросили комитет по социальной политике набросать проект резолюции. Вам сейчас будет роздан. Суть вкратце такова. Мы поддерживаем всячески стремление наших милых и славных женщин участвовать в общественно-политической жизни страны вплоть до попыток претендовать на должность президента путем участия в честных, свободных и открытых выборах. В то же время мы выступаем против искусственного навязывания нам извне чуждых гендерных стандартов и исторически не присущих нашей стране норм. В общем, лучше ничего не трогать. Кто за? Против? Воздержался? Принято.
Вечером того же дня бывший научный сотрудник сокращенного института РАН по гуманитарной линии, бывший «белоленточник», а ныне активный сиделец в соцсетях и фрилансер на бессмысленном портале смотрел программу «Время», заедая куриными котлетами, которые успела приготовить прибежавшая домой с работы взмыленная жена.
— Не, ну а что, в самом деле, — попытался завязать он содержательный разговор, заранее, впрочем, зная, что зачумленная бытом и двумя работами по совместительству супруга их не жаловала, называя «мозготрахом». — Надо вас, женщин, вперед двигать. Только настоящая бой-баба может нынче поднять Россию. Настало время декабристкам выйти из тени своих мужей.
— Посмотрела бы я сейчас на этих декабристок, — отмахнулась жена. — У них бы, нынешних, если по-честному, ни один бы на площадь не вышел, дома бы заперли всех. И не было бы никаких декабристок. Она за князем может быть таковой, а не за забулдыгой или хипстером каким.
Нет мужиков — нет декабристок, не за кем в Сибирь идти.
А ты, блин, философ, сначала кран почини на кухне, а потом на государя-императора замахивайся.
Уязвленный напоминанием о невыполненном клятвенном обещании муж уткнулся в тарелку с котлетами.
В то же время в загородной резиденции референт, как обычно, докладывал об основных событиях дня президенту. Тот слушал внимательно, не меняя выражения лица, иногда что-то записывая в блокнот. Когда дошло до пункта об обсуждении в Думе женского вопроса, президент сначала усмехнулся, а потом, задумчиво посмотрев на помощника, спросил как бы сам себя: «Женщину — в президенты? Интересная мысль. А меня куда они собрались уже деть? Кто, вы говорите, поставил вопрос в повестку?»
Повисла неловкая пауза...
