Цивилизация
Ровно год в Сирии продолжается кровопролитие. Тысячи погибли. Десятки тысяч ранены, арестованы, подвергнуты чудовищным пыткам. Генеральная ассамблея, Совет по правам человека, большинство в Совбезе, бывший и действующий генеральные секретари ООН, Лига арабских государств — кто только не пытается положить конец насилию или хотя бы доставить гуманитарную помощь в осажденные районы. Но Россия продолжает блокировать действия Совбеза ООН и продолжает поставлять режиму Асада оружие и боеприпасы — для борьбы, как утверждают российские дипломаты, с «бандами вооруженных террористов».
Сегодня подходящий момент, чтобы вспомнить, с чего все началось и с какими «террористами» начали воевать год назад сирийские власти.
В начале марта 2011 года, в городе Дараа на юге Сирии на стене местной школы кто-то написал антиправительственные лозунги — явно подхваченные из египетских и тунисских телерепортажей. Власти подошли к делу серьезно: провели графологическую экспертизу и «вычислили» 15 якобы причастных к этому учеников. Впрочем, пойманные дети (задержанным было от 12 до 15 лет) отнекивались, а вместо того, чтобы отправить к директору-завучу, вызвать родителей, пропесочить на школьной линейке, их забрали в местный отдел госбезопасности и там долго и жестоко пытали. Как рассказывал мне дядя одного из подростков, когда детей наконец выпустили, их было трудно узнать: окровавленные лица, заплывшие глаза, вырванные ногти. Эти утверждения не голословны. Мне показывали фотографии, видеозаписи...
Именно после издевательств над подростками жители Дараа впервые вышли на улицы. На тот момент они требовали расследования инцидента и наказания виновных. Ничего крамольного, революционного, антиправительственного и уж тем более радикального. Но правительственные войска открыли огонь.
Четыре человека погибли, многие получили ранения. А на следующий день, во время похоронной процессии, военные опять стреляли в толпу, и были новые жертвы.
И все же тогда еще был шанс остановиться. Провести расследование, выплатить компенсации семьям, наказать виновных, сместить несколько чиновников, начать — хотя бы для виду! — какие-то реформы. Эти минимальные меры, скорее всего, позволили бы Асаду предотвратить эскалацию конфликта.
Но Асад и его ближайшее окружение рассчитали иначе. Основываясь на опыте отца, сирийский президент решил, что наиболее эффективный способ остановить протесты — это утопить их в крови. Чем больше людей выходили на улицы, теперь уже и в других городах, тем больше зверели войска и особенно службы госбезопасности. Число жертв продолжало расти, а задержанных было столько, что в одиночные камеры набивали по десять-двенадцать человек, держали людей на стадионах, в школах, детских садах и больницах. Военных, отказывавшихся исполнять приказы, расстреливали на месте. Отдельные усилия были направлены на то, чтобы не допустить в страну международных наблюдателей и журналистов. Я начала заниматься Сирией как раз тогда, в марте 2011-го, и должна признаться: за долгие годы правозащитной работы в горячих точках мне никогда не было так сложно добывать информацию.
Расчет властей не оправдался. На этот раз, несмотря на беспрецедентную жестокость, запугать сирийцев не удалось. Все больше и больше людей по всей стране присоединяются к протестам, и даже те, кто прошел через тюрьмы и пытки, потерял родственников или друзей, снова и снова выходят на улицы.
Они требуют отставки правительства, привлечения к ответственности командиров и руководителей спецслужб, виновных в гибели тысяч граждан. Требуют демократических прав и свобод. Вести переговоры демонстранты уже не готовы, убедившись, что за красивыми обещаниями президента следует лишь очередная волна насилия. Все больше военных отказываются выполнять приказы, покидают ряды вооруженных сил, переходят на сторону оппозиции.
В ряде районов страны бывшие военные и присоединившиеся к ним повстанцы ведут вооруженную борьбу. Силы неравны, и правительственные войска не останавливаются ни перед чем. Хомс, один из крупнейших городов Сирии, ряд районов которого удалось захватить оппозиции, власти обстреливали из тяжелых орудий и осаждали в течение месяца. Были отключены все средства связи, не давали вывезти раненых, доставить в город медикаменты и продовольствие. Количество жертв и характер разрушений заставил ужаснуться даже повидавшую виды Валери Амос, шефа ООН по гуманитарным вопросам, которую в конце концов пустили в уже сдавшийся город — на несколько часов. А стоило ей уехать, как в Хомсе продолжились безжалостные расправы над немногими оставшимися жителями и мародерство.
Тем не менее Асаду не удается сломить сопротивление.
Лично я поняла, что точка невозврата пройдена, когда один из бывших задержанных, который после нескольких недель пыток едва передвигался, на мой вопрос «что дальше?» ответил: «Как только смогу ходить, снова выйду на демонстрации. Мне больше нечего бояться. Что еще они могут со мной сделать? Убить? После того что уже было, это далеко не самое страшное...»
Сирийские власти, мне кажется, тоже уже давно это поняли и потому так отчаянно бьются за собственное выживание, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. От Асада отвернулись практически все — и западные страны, когда-то видевшие в нем подающего надежды реформатора, и ближайшие соседи, и бывшие соратники, такие как Турция, и, в конце концов, практически весь арабский мир.
До сих пор держаться на плаву и продолжать безнаказанно уничтожать собственный народ сирийскому руководству позволяет в первую очередь именно поддержка России — и дипломатическая, и военная. Сколько бы ни заявляли российские лидеры, что на самом деле они, мол, не поддерживают Асада, а лишь хотят предотвратить внешнее вмешательство во внутренние дела суверенного государства, факт остается фактом. Именно после повторного российского вето резолюции Совбеза в Сирии начались массированные артиллерийские обстрелы городов, повлекшие сотни жертв среди мирного населения. И именно Россия продолжает военные поставки Сирии и препятствует введению соответствующих санкций ООН.
Россия настаивает на том, что лояльность по отношению к союзникам — важнейший аспект внешней политики любого государства. Но есть существенная разница — и с моральной точки зрения, и с сугубо прагматической — между поддержкой народа, страны, государства и поддержкой преступного режима. Последняя редко приводит, по крайней мере в долгосрочной перспективе, к позитивным результатам. Мне представляется, что
еще не так давно у России была реальная возможность содействовать прекращению насилия и сохранить партнерские и дружественные отношений с Сирией, а также свои позиции в регионе. На сегодняшний день этот шанс, судя по всему, упущен: на улицах сирийских городов жгут российские флаги.
До последнего делая ставку на режим Асада, Россия потеряла доверие сирийского народа и, таким образом, осмелюсь предположить, потеряла Сирию — важнейшего стратегического партнера на Ближнем Востоке.
И сейчас, пока не поздно, Россия должна по крайней мере постараться реабилитироваться и не остаться в стороне от важнейших процессов, кардинально меняющих современный арабский мир. Признать (ну хотя бы из уважения к соответствующим заключениям ООН), что сирийские власти совершили и продолжают совершать преступления против человечности, и потребовать их немедленного прекращения — в частности путем введения всестороннего запрета на поставки в Сирию вооружения. Потребовать расследования и наказания виновных, в том числе в Международном уголовном суде, что, кстати, позволило бы расследовать и нарушения со стороны оппозиции, о которых постоянно говорят российские дипломаты. Добиваться совместно с ООН и Лигой арабских государств допуска в страну международных наблюдателей и гуманитарной помощи. И, конечно, извлечь уроки на будущее.
Автор — замдиректора отдела Human Rights Watch по чрезвычайным ситуациям.
