Цивилизация
Бюджет трещит, Пенсионный фонд при смерти. Минфину ничего не остается, как задирать налоги. Дошло до покушения на святое: повысили НДПИ. Все равно не хватает.
По словам министра финансов Алексея Кудрина, в целом в 2011 году налоговое бремя для бизнеса увеличится на 2,1% ВВП. Предстоит еще рост акцизов, видимо, готовятся еще какие-то сюрпризы, которые запустят после выборов.
Рост налогов — необходимость дополнительно «скинуться» — можно понять и принять, если симметрично идет и сокращение расходов. Это как в семье: если зарплаты не хватает, то не стоит ежедневно покупать трюфели. Но про сокращение бюджетных расходов особенно не слышно — напротив, множатся мегапроекты, новый бюджет переполнен милитаристскими запросами и так далее.
В Минфине это принимают как независящее от него явление природы и только сетуют, что при таком раскладе надо или налоги повышать и повышать, или занимать на финансовых рынках. Корень зла здесь в том, что с 2008 года повышательная динамика расходных амбиций власти стала опережать рост цены на нефть и газ (72% налоговой нагрузки в РФ). Вот до 2008-го налоги снижали где-то на 1% ВВП в год, расходы множили, но сырьевой и финансовый пузыри так быстро разбухали, что на все хватало.
Теперь правительственные финансисты на вопрос о том, что рост расходов на потребление может стать прямой «дорогой в Грецию», кивают, на предположение, что лет через 5–10 можем греков догнать, не возражают…
В качестве оправдания для затягивания налоговой удавки принято говорить о необходимости помочь пенсионерам. Ладно, для правительства стало внезапным и удивительным то, что Пенсионный фонд вдруг взял да и впал в кому и лет через пять на выплаты пенсий будет уходить 5% ВВП. Хотя такая ситуация была просчитана еще в конце 90-х, когда и пришлось решаться на пенсионную реформу. Только реформу замотали, оставив нам тему для увлекательных размышлений: как можно исхитриться распоряжаться «длинными деньгами» так, чтобы они вообще прибыли не приносили? Но дело, конечно, не только в пенсионерах.
Смиримся: что сделано, то сделано, теперь без повышения налогов не обойтись. Но важно, каких именно налогов. Вот здесь, похоже, закладывается «бомба», которую даже в Минфине опасной признавать отказываются. Речь о повышении налогов на фонд оплаты труда.
Процесс уже идет, и до ожидаемых повышений, по данным ОЭСР, общий налог на фонд оплаты труда в России уже достиг 47% (для сравнения, в США 40,3%). Теперь
Минфин предлагает схему, при которой работодателю становится обременительно платить работнику более 60 тысяч рублей в месяц, и вообще мотивирует платить не больше 40 тысяч.
Схема общая и для Москвы, и для глубинки, где 60 тысяч, может быть, действительно большие деньги. Однако схема сделана для увеличения доходов, то есть не для этой мифической глубинки. Так что не убедительны возражения минфиновцев типа: «Где вы видели компании, в которых большинству платят свыше 40 тысяч?» Кстати, вовсе не потому, что таких организаций и впрямь много, а как раз из-за того, что их крайне мало.
В себестоимости продукции в среднем по стране доля зарплаты составляет у нас 20–25%, в Европе 50–60%, в США 75–78%. Это значит, что мы пытаемся делать конкурентоспособные товары за счет мизерных зарплат.
Да, у нас почти первобытнообщинная производительность труда. Она составляет примерно четверть от американской, меньше половины, чем во многих странах ЕС, ниже, чем в Восточной Европе. Но хорошо известно, как можно резко повысить производительность труда. Скажем, купить современную автоматизированную линию — и ту же единицу продукции станут изготавливать уже, скажем, не 100, а 10 человек, причем раз в пять быстрее. Но это должны быть хорошо обученные квалифицированные работники — им и платить надо соответственно, больше сорока, и даже более шестидесяти тысяч (ссылки на Китай не работают, если учесть цены в китайских магазинах).
Возразят: так мы лишим заработков миллионы. На самом деле один высокооплачиваемый работник создает несколько рабочих мест, так как начинает посещать кафе и театры, нанимать няньку ребенку, шить костюм у приличного портного… Правда, для этого придется придумать, как же так сделать, чтобы люди получили возможности для организации своего бизнеса без сопутствующего кормления винтов вертикали…
Эта вертикаль, кстати, и из бюджета кормится изрядно. По данным Росстата, в структуре валового внутреннего продукта (ВВП) в России зарплата составляет 51,8%, а в США – 56,1%. То есть у нас в структуре ВВП вес зарплаты вдвое больше, чем в себестоимости продукции. Иначе говоря, имеем много мизерных зарплат на участках с минимальной добавленной стоимостью, в том числе в чиновничьих организациях. В США ровно наоборот – доля зарплат в себестоимости продукции почти вдвое больше, чем в ВВП, то есть превалируют рабочие места с высокой добавленной стоимостью.
Хотим или не хотим, но нет другого способа выжить и не превратиться в греков, чем решиться на создание высокооплачиваемых рабочих мест для высококвалифицированных работников.
Альтернативная модель устройства хозяйства известна и становится уже общероссийским правилом: небольшая группа топ-менеджеров с очень высокими доходами управляет толпой плохо обученных, зато и крайне низко оплачиваемых работников.
Эта модель не эффективна по сути. Когда лопался в Калифорнии Enron, то было краткое и ясное экономическое объяснение этого светопреставления в виде графика: за десять лет до остановки работы и арестов среднее соотношение заработков среднего сотрудника к заработкам топ-менеджера было 1 к 50, а накануне развала 1 к 450.
В России попытки даже заговорить о настоящей модернизации пресекаются псевдонародными разглагольствованиями и просто запретами на увольнения. Есть у людей аллергия на само слово «свобода». Есть интересы бюрократии и так далее. Ко всему этому не хватало только еще минфиновского обрубания мотивации на создание приличных рабочих мест. И вот мы его получаем.
