Цивилизация
Когда власть закрывает Триумфальную площадь, чтобы облюбовавшие ее профессиональные оппозиционеры не портили благостную картинку российской жизни, в которой как водится, «народ и партия едины», — это понятно. Очевидны и мотивы начальников, пытавшихся не прямым запретом, так блокадой музыкальной аппаратуры сорвать концерт на Пушкинской площади в защиту Химкинского леса. И трасса через лес из-за неумных действий властей уже стала политической. И один из главных участников концерта — Юрий Шевчук — после известного диалога с Путиным приравнен властью к врагам и оппозиционерам.
Когда же власть начинает бороться с менее культовыми пока поэтами-песенниками, закрывая на десять дней рэпера Noize MC (он же Иван Алексеев), а потом срывая его очередной концерт в провинции, это вызывает недоумение. Так же как чрезмерная жесткость приговора (подтвержденная недавно и Мосгорсудом) Сергею Мохнаткину.
Алексеев пострадал за фривольную песенку про ментов. Мохнаткин, случайно оказавшийся на Триумфальной, когда милиция «воспитывала» несогласных граждан, — за то что чересчур горячо вступился за женщину. И обидел все тех же охранителей порядка.
Ни Алексеев, ни Мохнаткин никакого отношения ни к политике, ни к оппозиционной деятельности не имеют. И в том и другом случае если это и протест, то социальный.
Явление пока новое, но, судя по реакции власти, видимо, для нее куда более страшное, чем любые митинги «несогласных». Политических рисков для правящего истеблишмента в стране практически не существует: все оппоненты, будь то демократы, коммунисты или националисты, задавлены и имеют весьма ограниченный доступ к публике. Кроме того, политика — это абстракция, присутствующая в жизни обывателя только в виде телекартинки, производство которой полностью контролирует государство.
К тому же безмолвствующее большинство волнуют не права и свободы, не заседания правительства и не статья 31 Конституции. Его волнуют превратившиеся в разбойников менты, продажные судьи, лениво врущие по телевизору чиновники с часами за сотни тысяч, считающие себя высшей кастой водилы с мигалками. Начальство таких проблем вовсе не признает, а для «несогласных» они второстепенны по сравнению со смертными грехами Путина — Суркова. Но это та самая гнусная и грубая реальная жизнь, которая знакома всем без исключения россиянам, даже самым дремучим, не слышавшим о Лимонове и голосующим за «Единую Россию», и потому протестный потенциал у подобных разговоров принципиально выше, чем у самых красивых политических лозунгов.
И, когда аполитичный Noize MC выходит и говорит ту самую незамысловатую народную правду-матку, она и в самом деле колет глаза и ментам, и судам, и чиновникам в часах и с мигалкой. И в этом смысле преследования Алексеева выглядят инстинктивной, но потому правильной с точки зрения власти реакцией.
К тому же профилактика никогда не кажется начальникам лишней. Неполитический протест в последнее время набирает силу — от социального рэпа (не один Noize MC поет неприятные песенки) и абсурдистских «монстраций», обессмысливающих официальную пропаганду, до движения синих ведерок, экологов Байкала, защитников Химкинского леса и даже экстрима «приморских партизан». В отношении последних публике не интересно разбираться: бандиты они, националисты или реальные робин гуды — главное, что они взялись за конкретных зарвавшихся ментов.
Тот же Noize MC не призывает к свержению власти, а просто ставит диагноз распавшемуся на касты обществу. Но этого достаточно, чтобы сделать его врагом режима. Спорить с ним бессмысленно: он, как акын, «поет что видит». Так что остается его заткнуть. Потому что
не следует давать повода россиянам, сползающим к шизофрении из-за расхождения между телекартинкой и реальной жизнью, сформулировать свое недовольство. Одно дело — человек, который ворчит у себя на кухне, а другое — десять тысяч, объединенных одной эмоцией.
Если в России когда-нибудь сменится власть, то, скорее всего, очередную революцию устроят не борцы за Конституцию, а люди, уставшие от ментов, чиновников, многочисленных президентов и еще более несметных полчищ их разнообразных вице. Не люди, движимые идеями, но люди, которых душат эмоции. Такие как Мохнаткин, который пошел против защищающего власть «человека с дубинкой» не из-за попранной Конституции, а из-за попранного достоинства совершенно не известной ему пожилой женщины.
Можно, конечно, запретить петь и говорить о реальной жизни, можно для профилактики сажать как профессионально, так и случайно недовольных. Но нельзя отменить саму жизнь. И чем больше в ней будет проблем, тем больше будет расти раздражение безмолвствующего большинства, пока однажды оно не найдет выхода так, что звонки «сверху» не смогут остановить его, как концерт рэпера.
Четверть века назад, когда народ вслед за Цоем вовсю пел «Мы ждем перемен», власть пробовала бороться с проблемами, замалчивая их и наказывая тех, кто не слушался. Закончилось это срывом резьбы и сломом системы.
Но наступать на грабли, как известно, наша национальная забава…
