Цивилизация
Бессмысленно, к примеру, спорить о качестве российской демократии — суверенной или неполноценной, самобытной или какой-то там еще. Когда даже не самые высокопоставленные чиновники и даже не самые близкие их родственники могут калечить и убивать людей на дорогах и им за это ничего не бывает, рассуждать о правовом государстве кажется неуместным.
Вячеслав Лебедев, председатель Верховного суда России, кортеж которого не задумываясь протаранил неизвестно как попавшую за гаишное оцепление «четверку», буквально на следующий день подвел итоги нелепых дискуссий на тему о том, кто «тварь дрожащая», а кто «право имеет». Гражданину Юрию Зевакину, пытавшемуся оспорить в Верховном суде пункт правил дорожного движения, вменяющий водителям обязанность уступать дорогу автомобилям со спецсигналами, как нарушающий Конституцию, было отказано. Это-де лишит преимуществ машины «скорой помощи», пожарных и т. п. Хотя понятно, что Зевакин протестовал не против того, чтобы уступать дорогу врачам, мчащимся на спасение человеческих жизней, а против необходимости пропускать торопящихся неизвестно по какой-то неотложной надобности чиновников. Спешка главы Верховного суда, который рассматривает дела в строго определенном, а отнюдь не в пожарном порядке, стоила жизни одному человеку и здоровья — еще двоим.
Но что это для людей, живущих специальной жизнью? Лебедеву не повезло, потому что о злосчастной «четверке» стало известно широкой общественности — слишком много было свидетелей. Большинство таких инцидентов, по признанию самих гаишников, попадают исключительно в недоступные постороннему глазу сводки МВД. А их виновников даже не приходится прятать в психушку, как родственницу Зурабова, сбившую беременную женщину. Или отмазывать, как виновницу еще одного недавнего громкого ДТП, подругу помощника Германа Грефа, погубившую на «Лексусе» с номерами спецсерии своего приятеля, водителя одной из встречных машин и покалечившую еще несколько людей.
И даже, несмотря на увольнение Зурабова и Грефа из правительства, вряд ли происшествия, в которые невольно оказались замешаны экс-министры, будут переведены в разряд обычных.
С обычными людьми российских небожителей и их присных уравнивает только смерть. Как погибшего на прошлой неделе костромского губернатора Виктора Шершунова. Характерно, что едва ли не главной причиной случившейся трагедии гаишники называют то, что губернатор, не использовал свое право специальной езды, то есть ехал на совещание в Москву, не заказав положенную ему машину сопровождения и не включая синего «маячка».
Неписанные правила специальной жизни, по железной милицейской логике, должны соблюдаться еще более неукоснительно, чем писанные непонятно для кого правила дорожного движения.
Непонятно для кого, потому что следовать им вовсе не обязательно. Речь идет не только о той «золотой» российской тысяче со спецсигналами и еще нескольких тысячах со спецномерами, спецпропусками, удостоверениями силовых, правоохранительных и прочих важных структур, которых ГАИ не трогает даже в случае нарушения ими ПДД. Но и о тех, кому спецталоны заменяет универсальный проводник в сферу специальной жизни — деньги. В тех случаях, когда нельзя откупиться за деньги, можно откупиться за большие деньги. У каждого российского водителя есть личный опыт, когда несколько сотен рублей или долларов помогали искупить любое нарушение — от просроченного техталона или отсутствия запасного колеса до разворота через две сплошные и веселой езды после дружеской вечеринки. От этого ощущения безнаказанности происходит значительная часть трагедий на дорогах. И сбивший коляску с младенцем и скрывшийся водитель золотистой «Киа», и расстрелявший дорожных рабочих водитель черного «Мерседеса», так же как и пьяный подполковник милиции Алексей Креков, протаранивший на джипе Grand Cherokee четыре автомобиля, — увы, всего лишь ординарные участники обычного движения без правил.
Это главному судейскому России кажется, что выезд на встречную или езда со скоростью, втрое превышающую предельно допустимую, — прерогатива исключительно обремененных властью и увенчанных мигалками. Власть только задает тон, только подает пример. Правила, исключения из которых исчисляются сотнями и тысячами, перестают действовать и для всех остальных. И никаким ужесточением наказаний, увеличением штрафов эту ситуацию изменить невозможно.
Порядок на дорогах может навести одно — равенство всех перед законом. В противном случае особый русский стиль езды не изменится.
И это касается не только дорожных правил. Это касается жизни вообще. Чем больше прессинг со стороны властей, чем больше ограничений, тем более отвязано и небезопасно ведут себя на дорогах водители. Всякий путешествовавший на машине по благополучной Европе стандартно восхищается не только дорогами, но и водителями. Лихачи и неадекватные автомобилисты, безусловно, встречаются везде, но, «когда постранствуешь, воротишься домой», агрессивность, недоброжелательность и несоблюдение элементарных правил соотечественниками первое время шокируют.
Хотя смотря где странствовать. Путешествовать по дорогам преодолевшей кастовость в политике, но не в жизни Индии можно посоветовать только любителям экстрима. Китайские водители умудряются шокировать даже на суперсовременных дорогах и развязках. Но китайская езда — верх дружелюбия и благонравия по сравнению, к примеру, с иранскими водителями, особенно в Тегеране. От праворульной, но левосторонней Бирмы с ее генералами до Египта с его вечным, как фараон, президентом, от коммунистического Китая до теократического Ирана — все страны с самобытным суверенным укладом наводят на парадоксальную мысль о прямо пропорциональной зависимости между уровнем демократии и стилем вождения.
Чем сильнее давит человека государство, тем больше он отрывается на дороге.
Россия, увы, стоит именно в этом почетном ряду.
