Цивилизация
Одно из немногих телевизионных развлечений, переживших Брежнева, Черненко, Андропова, Горбачева, Ельцина и дожившее до нынешних времен, — КВН, Клуб веселых и находчивых. Иные программы советских лет в перестройку дали дуба, но в наши дни реставрации возродились, правда, с иным антуражем и другими ведущими. Скажем, слезоточивая программа Валентины Леонтьевой по розыску близких и пропавших реанимирована нынче с ведущим Игорем Квашой. Всплыло «Время», никуда не делся «Мир животных», правда, его потеснили еще две программы на ту же тему фауны, малышам опять желают спокойной ночи, но с другой заставкой — они, заставки, менялись, кстати, много раз.
Одна лишь передача не только не изменилась ни на йоту, но и не прерывалась, Александр Масляков не терял место работы, а нынче и вовсе провел небывалую на телевидении акцию — династическую, готовя в преемники, как восточный тиран, своего сына.
Разумеется, это империя, концерн, бизнес не хуже «Что?Где?Когда?», с дочерними предприятиями по всей стране, с лучшим временем в эфире — КВН транслируют, как правило, в воскресный прайм-тайм. Загадочно другое: по-видимому, рейтинг этой передачи высок, то есть ее смотрят. Хотя смотреть, честно говоря, не на что.
Предположим, что кто-то из пользователей никогда в жизни не видел такой программы. Конечно, это сугубо условное предположение, виртуальная модель. Так вот, как рассказать этому новичку, что такое, собственно, КВН? А вот что. Представьте себе, что на большую сцену какого-нибудь арендованного концертного зала при большом скоплении специально заманенной в зал публики поочередно выбегают две-три бригады молодых людей в неловко сшитой разноцветной форме — у каждой команды своя. Под фонограмму с музыкой какой-нибудь известной песни — чаще всего советских времен — бригада принимается петь самодельные куплеты, как правило, крайне незамысловатого содержания. Самые популярные темы куплетов: отношения между провинцией и столицей ( команды чаще всего не из Москвы) и отношение команды к ведущему Маслякову. Поют, естественно, тоже кустарно. Как и приплясывают. Потом эти бригады обмениваются ужасающе бездарными остротами, которые, собственно, и назвать-то так грех. Потом по очереди разыгрывают доморощенные скетчи без намека на артистическое дарование исполнителей — в них опять Москва и Масляков — и, наконец, опять пляшут и поют по приведенной в начале этого описания схеме. Тем дело и кончается.
В первом ряду сидит жюри, в которое входят известные шоу-мены и актеры, иногда представители творческой интеллигенции, они каждый номер этой самодеятельности оценивают по десятибалльной шкале, как в фигурном катании, а в конце суммируют. Набравшая больше других команда получает шанс еще раз выступить по телевидению и отправляется к себе «в Бобруйск» сочинять новую самодеятельную программу. Повторим, все это транслируется по одному из главных федеральных каналов на всю страну по выходным дням и занимает часа два чистого эфирного времени. И это в стране, где так много других захватывающих развлечений: тонут подлодки, горят леса и болота, неожиданно разливаются реки, унося целые поселки, и обваливаются только что сданные в эксплуатацию дома, замерзают поселки и города, взрываются здесь и там военные склады боеприпасов, падают вертолеты с губернаторами и самолеты с пассажирами... Да мало еще чего интересного происходит что ни день на наших просторах, сколько веселых аттракционов.
Но КВН побеждает все и по старинке что-то трендит, бузит и духарится.
Ясное дело, в тоталитарные мрачные времена застоя этот самый телевизионный находчивый клуб был некоторой отдушиной. Потому что даже сквозь мелкое сито цензуры нет-нет да просачивались в эфир двусмысленные фрондерские шуточки, что было бальзамом на души населения. Да и сама молодая раскованность, не дозированный начальством юмор и несанкционированный смех с экрана тоже были в дефиците. Некоторые остряки становились всенародными любимцами, только что не героями социалистического труда — скажем, бакинец Юлий Гусман. Так что природа популярности этой передачи в СССР очень понятна. Настолько же, насколько совершенно не понятна ее популярность — если она не раздута искусственно, конечно, сейчас.
Заметим, начальство никуда не делось. Издеваться над ним — одно удовольствие: тут тебе и кепка, тут тебе и свисток. Одна всенародно избранная Дума — на сто выпусков. Вот только отчего-то нынешний КВН стал много тише и беззубей, чем тот, приснопамятный. И, думается, не в телевизионной цензуре дело: даже если она есть — куда ей, впрочем, деться, — дело в другом.
Как-то скучно стало и невесело. Апатия разлита в воздухе. Нет, для находчивых, конечно, много простора, но вот беда — нет маяка. В СССР ведь цели были определены, задачи ясны: коммунистов — в задницу, Дзержинского с его ОГПУ — на свалку истории, что на задах ЦДХ, даешь свободу слова и печати, колбасу и западную визу. А что теперь: коммунисты — по адресу, свободы слова после Егора Яковлева уже как-то и не хочется, граница пересечена туда и обратно по многу раз, порнуху и Колизей посмотрели, штаны привезли.
Что теперь — не ясно. Куда грести? Кого брать за вымя, по слову Бендера?
~Оттого и остроты поблекли, краски выцвели, тем нет, одни советские песни о главном… Но Масляков — гребет, его фабрика работает бесперебойно. Эдак снисходительно сыто улыбается. Делает вид, будто не понимает, что свадьба кончилась, молодые давно в опочивальне, а он все, надрываясь, знай себе кричит «горько»…
Увы, не он один. С него-то что взять — кроме родного КВНа, у него ничего другого за душой нет. Конечно, Масляков чемпион по части мумифицирования, но на экраны, на полосы газет медленно, ползком возвращаются герои былой прекрасной эпохи. Стоят, как мраморные, на экране несменяемые Кобзон и Градский, постаревший Дроздов показывает, где отсиживаются яйца у птичек, двадцать лет блистает эрудицией загадочный господин Друзь… Нет ротации. Фонтан в ГУМе так и не заткнули, все по-прежнему любят Пушкина, и звучит Свиридовское «Время, вперед».
