Цивилизация
Узнав, что Роберт Редфорд не отходил от Звягинцева у себя на кинофестивале в Сандэнсе (самом значительном в мире) и держал его там за главного, я с еще большим вниманием стал ждать выхода «Елены», о которой столько было разговоров. Про то что, по гамбургскому счету, Звягинцев там, за океаном, ого-го, рассказал мне как раз продюсер новой нашумевшей еще до премьеры ленты — Роднянский. Хотя и без его участия я оценил первые два фильма начинающего классика.
И вот — нате, телепремьера! Без каких бы то ни было пиратов можно поглощать умняк. Который, к некоторому моему удивлению — может, я невнимательно следил за рекламой и за критиками, — оказался первой серией сериала. Длиной этак с нового «Достоевского». А первая серия дала, как учат пособия по сценарному делу, экспозицию. Вот, значит, Раскольников не хочет работать, но ему нужно много денег на решение проблем себя и своей семьи. И он топором рубит старушку. Пардон за каламбур, срубил, типа, бабок. Старуху и ее сестру. Поставил задачу и решил ее. Материальное благополучие семьи выросло, что и требовалось доказать. Конец фильма. Или даже, бери выше, конец и книги!
«Елена» так и скроена. Людям неохота работать, им нужны деньги, и приходится убить жалкого старикашку-скопидома, от которого никому никакого толка нет. Убили, получили его бабки, улучшили жилищные условия. И еще осталось на взятку в военкомат, и так тоже у кого-то улучшатся условия жизни, как учит нас Дмитрий Анатольевич. Happy end, всем настало счастье, ну и какая ж еще надобна концовка. А мораль? В смысле, moralite? Ну, во-первых, теперь этого не надо, никто не требует. А во-вторых, русская мечта, кажется, давно уже сформулировалась как-то сама собой: пойти, быстро срубить бабла и зажить по-людски. Где же это она сформулирована? А в главной школе жизни — на телевизионных ток-шоу.
Сравнение с «Преступлением и наказанием» напрашивается хотя бы потому, что это и есть именно сюжет Достоевского, просто перевернутый. Не парень старушку, а дама дедушку. Не топором, а, напротив, виагрой. Не мученья, а спокойствие; не наказание и муки, а легкость бытия и проч. Очень тут хороша виагра — этакий эликсир вечной, то есть продолжающейся до смерти, молодости.
И, значит, мы получили экспозицию. Знаем теперь, кто есть кто, как жили персонажи ранее, какие у них проблемы, откуда они приехали и где взяли бабки. Теперь наконец надо бы показать развитие сюжета. Что будут делать персонажи, как они заживут? Как будут решаться старые проблемы и, наверно, создаваться новые? Как подтвердится или опровергнется их правота?
Но дальше нам вдруг показывают титры. Все! Ничего больше не будет!
Мы несколько обескуражены, нам бы это, продолжение! Это же сериал, как-никак. Или не сериал? Может, это и вовсе концовка? О чем говорить с сегодняшним нашим пиплом, что ему втирать — про высокие материи, что ли? Про необходимое торжество законности и справедливости? Бросьте, мы же не в лондонском суде (дело наших двух олигархов подоспело к премьере как по заказу). На кой это все? У нас нету дикой какой-нибудь потребности в гамбургском счете. В настоящих выборах. В государственных деятелях. Не учите ученого.
Стало быть, Звягинцев нам дал пародию на сериалы? На ток-шоу? На Достоевского? Обострил все, обстебал, холодно отшутился там, где каких-нибудь 20 лет назад еще был бы повод для трагедии? Почему нет, все жанры хороши. Это очень современно, в духе актуальных востребованных поэтов Орлуши и Быкова. Избиратель, или, иными словами, обыватель, повзрослел, протрезвел, он уже не ведется ни на казенный пафос, ни на надрыв демшизы. Вряд ли Москва еще когда-нибудь увидит многотысячные митинги, какие случались в перестройку. Все успокоилось и затихло.
А может, Звягинцев просто расслабился после двух сроков, то есть, пардон, двух фильмов? И теперь считает себя непогрешимым, и ему вовсе теперь не интересно наше мнение? И ему не интересны избиратели, то есть, я хотел сказать, зрители? Может, и так. Ну так это еще лучше и еще правильней, так и должен жить и творить настоящий художник! Несмотря ни на что. Вот, допустим, в «Елене» нет ни одного красивого кадра. Все трущобы, да дедушки, да пьянь, мажорская дочка и та никуда не годится, хотя, конечно, я ожидал от нее какой-то завлекательности. Но уж так режиссер наплевательски отнесся к запросам нас, грешных… Счел, что надо именно так и незачем нас баловать — чем заслужили, в самом деле?
Желающих имитировать чувства к верхам и под это дело осваивать бюджетные миллионы хватает и без Звягинцева. «Зависеть от царя, зависеть от народа — не все ли мне равно?» Вот он, нестыдный замах на высокий штиль. Это вам не «партию власти» нахваливать, как некоторые. Тратя потом остаток творческих сил и жизни на то, чтоб оправдаться и увернуться от плевков. В общем, приятно, что не всё еще потеряно, что приличная жизнь продолжается. Конечно, в Штаты поехала «Цитадель», но песок — плохая замена овсу.
