Цивилизация
Идя вчера по Венеции из одного кабака в другой и изо всех стараясь не выйти случайно на площадь Сан-Марко и не вступить в собачью неожиданность, которую никогда не видел, чтобы местные собирали за своими четвероногими друзьями, я обеих опасностей избежал – но таки попал на культурное мероприятие. Я не хотел! Честно! Но так получилось.
Начну по порядку. Путь мой пролегал мимо университета, от которого я не ожидал подвоха. Ну что университет? Книги, конспекты, сон в библиотеке, шпаргалки и прочее в таком духе – что ж я, университетов не видел, что ли? Но вдруг из ворот учебного заведения – солнце клонилось уж к закату – в шумной толпе, центром которой она и была, вышла девица в мини-шортах и кружевных чулках. Звали ее, как позже выяснилось, Моника. Вся эта команда подошла к стене, на которую было пришпилено объявление размером с плакат, сообщавшее, что эта счастливица сегодня защитила диплом и, соответственно, стала доктором, или же докторессой. Объявление было рисованное, с картинками – а там, наверно, с десяток стоячих приборов, как раз синхронно производивших извержение. На этом фоне виновницу торжества заставили пить вино из горла. Нормально? Вот она, высокая культура! Не только студенты собрались на этот праздник, но и родители, малолетние племянники, бабушки разные – и всем было весело! Причем чем дальше, тем становилось веселей.
На эту вот Монику надели нарисованную левой рукой репродукцию, метр на полтора, типа Джоконды. Надели как? Прорвали холст, где лицо, ну и надели докторессе на голову. И, значит, заставили ее зачитывать охальную стенгазету, разложенную на тротуаре. Тексты там, как вы понимаете, еще те. Мат-перемат. Секс, дерьмо, богохульство. Почитает с минуту — вливают ей в горло порцию вина и орут: «Докторесса, докторесса, иди в ж**у!!!»
Ну правда же, весело? Но это еще не все. В какой-то момент друзья счастливицы принялись бомбардировать ее сырыми яйцами, и вся ее прическа покрылась желтками и скорлупой, а одно такое яйцо, предварительно раздавленное, засунули ей в трусы, и принялись кормить чем-то коричневым с сортирного ершика, и этим же коричневым раскрасили ей всю физию. А далее коричневым же, но другого оттенка, намазали ей спину и ноги сзади, очень натуралистично – но, как оказалось, собачьим кормом. Насчет ершика я выяснил – там был шоколадный крем. Девица в целом изрядно уже подпила (не в русском смысле этого слова, который теряется в переводе, а в итальянском), как и ее дружки, а стенгазета все не кончалась. И она все читала и читала вслух про науку, про говно, про счастье и все такое.
Всем было, повторяю, весело. Все осознавали важность момента. Люди понимали, что присутствуют при старинном европейском обряде посвящения в доктора.
И вот в ходе этой процедуры ни один мент ни к кому не пристал, и очки никому не разбили, ни даже монокль, и не блеванул никто ни разу, и девку никто за задницу не ущипнул. Древняя традиция, европейская высокая культура, старейшие университеты, прямо скажем, всего мира! В рамках которой выпускники еще будут целую ночь ходить толпами по дешевым барам и орать свои охальные песни.
Случившемуся рядом художнику Андрею Бильжо зрелище показалось, однако, скучным.
— Это что! Вот в прошлый раз докторесса на глазах у родителей и своей семилетней сестры сосала член, покрытый белой пеной! И все радостно смеялись. Конечно, это был пластиковый фаллоимитатор со взбитыми сливками — но все равно же креативно!
Если вы мне скажете, что между этим красивым старинным обычаем и достижениями итальянских искусств, итальянским автодизайном, здешней же модной индустрией и умением радоваться жизни нет связи – я вам, конечно же, не поверю. Я рассмеюсь вам в лицо. Вот эта внутренняя свобода, эта раскованность, эти шутки, которые зашкаливают, это мудрое наплевательское отношение к постылой политкорректности неразрывно связаны с ощущением счастья, которое присуще итальянскому народу, — и никто с ним не сравнится в умении радоваться жизни.
Да у них даже коммунисты – веселые ребята и шутники. Наш Зюганов вот так бы смог шутки шутить с собачьим дерьмом? Не хватило б ему на это европейского лоска, начал бы ныть да причитать, позови его на подобное мероприятие. Вот некоторым тут не нравится Берлускони. Да ведь он просто-напросто вечный студент, со своими гулянками и веселыми подружками!
А смогли бы и мы быть вот такими же веселыми, легкими, отходчивыми, миролюбивыми, жизнерадостными и беззлобными, как итальянцы? В слово «мы» я включаю не только студентов, но и гаишников, и депутатов с сенаторами, генералов всевозможных и тюремщиков, и даже премьера с президентом!
Почему нет, мы же не уступаем им по одному важному показателю – мы ведь практически такие же ленивые, как они. Осталось перенять еще несколько качеств, пару-тройку, и мы начнем петь и смеяться, как дети…
Сколько, значит, должно пройти между основанием первого в стране университета и красивой жизнью? 900 лет? Ну, значит, 1755+900 — приблизительно к 2625 году жизнь в России вроде должна наладиться. Надо просто немного потерпеть!
P. S. Хотелось, конечно, написать что-то про русскую действительность, про нашу политику, про всякие подметные письма – но это такой мрак, что просто как-то даже неохота. Под синим итальянским небом. Среди веселых людей. Еще наговоримся про грустное!
